«Надо помалкивать». Эпоха Великой Отечественной войны и воронежские церкви

- Тема взаимоотношений органов советской власти и русской православной церкви до сих пор вызывает определенный интерес, - начинает историк Николай Сапелкин рассказ о временах перед Великой Отечественной, и о том, как РПЦ себя «чувствовала» в период, когда велись активные боевые действия в Воронежской области, и после войны - на местами разрушенных территориях региона. - Самый большой интерес был, конечно, в начале 90-х годов, когда стали изучать историю 20 века, и обращали тогда внимание в большей степени на трагедию, пытаясь показать, что новая власть избавлялась от церковного влияния на наших сограждан и разрушала церковную институцию – всю структуру РПЦ – и ее имущество – храмы, иконы, церковную утварь.

Только через 30 лет тему взаимоотношений православия и власти переосмыслили. Включились в процесс исследователи, ученые, появились рассекреченные документы. Собеседник отмечает, что общим выводом, что тогда стало итогом проделанной работы, можно назвать осмысление – советская власть вела в религиозной структуре, в целом, довольно прагматичную политику.

Большевики пришли

У власти оказались большевики. У многих православных, вспоминает историк, тогда был восторг, ведь декларировали при власти раннехристианские идеалы.

- Превосходство трудящихся над эксплуатантами и все те вещи, о которых говорил Христос.

В то же время, в последнее, как уточняет Сапелкин, церковь переживала серьезные сложности.

- За последние 200 лет, с началом Синодального периода, с реформ Петра Первого, церковь фактически стала одним из структурных подразделений власти. Она выполняла фискальные функции, функции учета налогооблагаемой базы, ведя акты гражданского состояния, так называемые метрические книги.  Выявляла нелояльных.

Достаточно было год не посещать богослужения, не причащаться и не исповедоваться, как сведения передавали в полицию.

Если же выяснялось, что человек не покидал территорию населенного пункта, при этом не получал корреспонденцию, сам является не грамотным, не политическим или религиозным диссидентом, под его фамилией появлялась надпись «не исповедовался по нерадению».

- Церковь, конечно, хотела избавиться от государственного влияния, диктата. И вся ее политика, предшествующая революции, с 1905-1906 года, была направлена на то, чтобы получить свободу. Большевики эту свободу церкви и предложили.

Вместе с этим РПЦ лишили содержания и денег. При этом юрлицом церковь никогда не была. При царской власти приходские храмы были имуществом общин. Построенные дворянами или семьей императора храмы считались их собственностью.

- Большевики сразу определили правовой статус всех религиозных зданий, что они принадлежат народу и они национализируются, передаются бесплатно общинам верующих бесплатно и бессрочно.

Власть же ввела для церкви налог на индивидуальную трудовую деятельность, что представителей РПЦ опечалило. С другой стороны этот процесс привел к активизации приходской жизни. Религиозный всплеск фиксировали в 20-е годы прошлого века.

Рубеж XIX-XX

- Одновременно церковь хотела структурных перемен внутри своей костной организации. Это сложилось еще на рубеже веков – начало 20 и конца 19 века. Обсуждалось, какой должна быть новая церковь, говорили о том, что стоит отказаться от средневекового представления.

Политика обновления была не всем понятна и угодна. Это связано с нюансами, которые, в какой-то степени не имели отношение к православию. В Воронеже только 5 церквей из примерно 50 отказались от предложенных реформ и остались при своем привычном укладе.

Государство же хотело установления понятных взаимоотношений с церковью, введения по этому случаю каких-то прописанных правил.

Убиенные

Как таковых официальных гонений священнослужителей не было, как считает Николай Сапелкин. Однако неудобства доставляли нововведения, например, тот же налог, который составлял достаточно крупную сумму. Из-за этого священники разводились, чтобы в счет долга не изъяли имущество.

Страдали представители церкви  и при каждом боестолкновении. В революцию в Воронежской области было убито несколько человек, но здесь причинами, в основном, становились споры по части земли.

- Из-за земельного спора был убит священник в Семилукском районе.

- В Лисках служителя церкви утопили в реке Дон из-за личной неприязни.

- В Калачеевском районе погиб священнослужитель по политическим мотивам.

- Село Оськино, где был расстрелян священник.

- Коротояк. Расстрел взятого в заложники священнослужителя.

- Еще одна смерть – село Нижняя Ведуга.

Русская православная церковь сотрудничала с немцами, а потом с центральным разведуправлением. И после, и во время, и до войны.

Немцы же в 1957 году издали книгу, в которой указали среди жертв РПЦ 160 священников. Сведения, разумеется, ложные, а обвинения голословные.

Закрытие храмов и контроль неугодных через церковь

В 1929 году приняли закон, которым, в том числе, определили порядок закрытия храмов. С тех пор началось резкое сокращение церковных зданий.

Попала церковь и под желание власти повлиять на тех людей, которые ее не поддерживали. Начали появляться секретные осведомители, раскрывающие желание граждан уехать из страны или, как во времена, когда война уже подошла совсем близко, перейти на сторону врага.

- Священником стало быть опасно.

- Можно привести в пример священника Гучнева из села Верхняя Тишанка нынешнего Таловского района, - конкретизирует историк. - В 1920 году в его доме остановился генерал. В то время проводились рейды по тылам Красной армии. Дом был, видимо, хорош, он (прим. ред. – генерал) там переночевал, и когда пришла советская власть, спросил: «С нами или против?». И священник стал секретным осведомителем.

Далее – оперативные разработки. Результатом работы стал арест чуть ли не двух сотен людей. Спустя годы, ближе к 1940-му, в деле напишут, что Гучнев был секретным осведомителем, клеветал на честных советских граждан, а явных врагов власти выгораживал. Вывод: в оперативной работе его больше использовать не могут… Расстрел.

В те же годы, а конкретно, с 1937-го, в Воронежской области началось резкое сокращение приходов.

- С 1929 по 1937 годы храмы закрывались, а закрытие документировалось и обсуждалось гражданами. По сохранившимся спискам для голосования или их протоколам мы видим, что во всех селах, где такие документы имелись, около 25% людей были за сохранение храмов. Что удивительно, это были в основном не старики и старухи, зачастую это были молодые люди. Они говорили: «Я против закрытия храмов».

Инициировал такие голосования народ, но при участии властей. Причем волнения по вопросу начинались именно в обществе, как и, к примеру, решения по жителям, имеющим в своих руках какую-либо «власть», объясняет Сапелкин. Были «категории» людей, имеющие деньги или хозяйства, а к односельчанам относились, мягко говоря, не очень хорошо.

- Это была исключительно местная инициатива. Ее источником были какие-то местные активисты, могла выступать в этом качестве местная советская власть – сельсовет, иногда мог быть и председатель колхоза.

В последнем случае с главой колхоза у председательствующего могли быть и свои резоны. Например, нужно здание под тракторную мастерскую или зерносклад, а есть церковь.  И ее в результате можно было купить, но за бесценок, а по стоимости, следующей из оценки.

- Органы местной власти тоже покупали храмы для того, чтобы, допустим, переделать под клуб либо сделать из церкви школу, либо, если деревянная, раскатать на бревна и перевезти в другое место.

«Арестованные» атеисты

 - В том же 37 году, во-первых, было арестовано большое количество священников, во-вторых, многие попросту стали скрываться, опасаясь быть арестованными. Переезжали в другие места, отказывались от выполнения своих священнических функций. Было всего три способа, как «уйти». Один из них – официально объявить себя атеистом.

Воронеж стал единственным городом страны, где в 1929 году прошел первый съезд бывших священнослужителей.

- Все они (прим. ред. – священники, отрекшиеся от работы в церкви) объявили себя атеистами. Многие из них прошли обучение на курсах атеизма при ВГУ.  Они – священнослужители с большим стажем.

Мнение о том, что в те годы власть буквально нависала над церковью, популярно до сих пор. Однако есть истории, которые показывают, что обсуждаемое – не совсем правда или правда, но с другой стороны. Тут, конечно, как посмотреть. Собеседник редакции вспоминает Михаила Кесаревского - арестованного как сына священника:

- Первое, о чем мы думаем, когда слышим такую формулировку, наверное, какой-то еще не старый человек. Отец его, вероятно, служит священником, а он, как сын священника пострадал, его арестовали. А дело в том, что этому человеку на момент ареста шел шестой десяток лет, он до 1928 года был чуть ли не 18 лет священником. Снял себя сан, объявил себя атеистом, закончил атеистические курсы, вел атеистическую работу, работал в школе. А в 1937 году был арестован и расстрелян. А вот его родной брат, Александр Кесаревский, который сан не снимал, от службы не уходил, даже не арестовывался. Так и служил. Служил в Воронеже. Несколько недель при оккупантах, потом продолжил службу в Староникольском, на территории нынешнего Хохольского района.

Таким образом, продолжает историк, накануне Великой Отечественной войны в Воронеже не было ни одного храма, где проходило бы богослужение.

Закрыта, к примеру, не была и Казанская церковь на Левом берегу. Но там не проводились службы из-за отсутствия священника. Тот, что служил при церкви, затерялся, а другие не шли.

Итогом 30-х годов для людей стала фраза, которую точно запомнили наши бабушки и дедушки: «Надо помалкивать». Из той же серии: «Попридержи язык» и «За язык взяли».

Великая

Накануне войны в Воронежской области службы проходили всего в двух храмах – в Лесном Уколове, которое сейчас находится на территории Белгородской области, и в Терновом.

С началом Великой Отечественной положение РПЦ стало меняться, в том числе и в Воронежской области. Государство стало готовить изменения еще до ее начала – в 1939 году. Церковь могла принести пользу обществу, когда началась самая кровопролитная война. Так считали и власти. Важно было знать и религиозное настроение среди граждан. Тогда же выяснилось, что четверть населения страны определяла себя как верующая в Бога.

- С 1939 года священников арестовывали в исключительных случаях. Либо создание подпольной организации, либо явная угроза безопасности государства и подобное.

В том же году церковь была задействована в государственных мероприятиях. Называют этот период вплоть до 1954 года временем «Сталинского церковного ренессанса». Активно началась передача имущества в руки РПЦ.

- К 1953 году, ближе к смерти Сталина, Русская православная церковь владела 15 тысячами приходов. В Воронежской области тогда был 141 приход, но включала она в себя территории Липецкой и Белгородской областей.

Страна же перед началом войны была готова к длительному противостоянию, в котором церковь играла свою роль. Гитлер, строя планы на советские земли, понимал, что людям нужно дать возможность проявить свою религиозность, а препятствовать открытию храмов наоборот не стоит. Но при этом нельзя было допускать создания церковной иерархии – храмы старались делать отдельно функционирующими и не связанными с другими. Эти планы, вероятно, понимали в наших войсках.

Силы церкви были задействованы в разных целях. В том числе, в партизанских движениях, например, было много священнослужителей.

- Священники, которые открывали храмы при немцах, практически не преследовались. В Воронежской области ни один из священнослужителей не был привлечен к ответственности за работу при немецкой оккупации.

В феврале 1942 года храмы начали открываться организованно. В нашем регионе это коснулось крупных населенных пунктов и областного центра. В Воронеже 5 февраля так заработал Никольский храм. До войны в нем служили «обновленцы», а в ее начале – настоятель Павел Беляев и еще несколько священников, в том числе упоминавшийся ранее Александр Кесаревский.

- Когда немцы подходили к Воронежу, Павел Беляев был эвакуирован в Борисоглебск. А Иван Поворинский и Александр Кесаревский остались служить здесь, в Воронеже. Из записок Кесаревского мы знаем, как проходила тогда служба. Каждый день под непрерывными бомбежками. Они служили до приказа немецкой комендатуры о всеобщей эвакуации города. Тогда Кесаревский пошел в комендатуру и попросил разрешения забрать из храма служебные предметы. Ему разрешили, и он вынес оттуда Евангелие, кресты, священническое облачение. Все это он использовал во время службы в Старо-Никольском Хохольского района.

Служители и церковь в те годы выполняли как одну из основных утешительную функцию. В храмы подавались молебны о здравии и Победе, чтобы с ней возвращались дети, мужья и отцы. Молитвенно на оккупированных территориях таким образом вели патриотическую работу.

Немцы в работу православных храмов не лезли. Но были случаи, когда священники сами выбирали служение оккупантам. Николай Сапелкин, говоря об этом, вспомнил острогожского епископа Алексея Щербакова.

Он был священником обновленческой церкви, а в годы войны служил молебны Гитлеру, писал статьи в местную газету, прославляющие фюрера, присутствовал на торжественных мероприятиях немцев. Материалы дела Щербакова так и не были рассекречены, поэтому достоверно неизвестно, выполнял ли он разведзадание под прикрытием, участвуя в деятельности врага. В любом случае службу после освобождения региона от захватчиков епископ продолжил. Его следы теряются в 1944 году.

В храмы гитлеровцев потянуло только зимой, когда наступила русская зима. Занимали здания, чтобы погреться, выгоняя при этом молящихся. Это людей от церкви отпугивало.

В отличие от немцев венгры, которые тоже заходили в Воронежскую область в качестве оккупантов, очень активно использовали эту роль для проведения католических служений не только для солдат, но и для местного населения. Привлекали даже венгерских священников, но в воронежские церкви не заходили – проводили службы на улице, сгоняя советских граждан к этим местам.

Российские священники часто выбирали не только службу Богу в церкви, но и службу в рядах Красной армии. Были и те, что перешли на «подпольное» существование, чтобы не попасть на фронт. Были и те, кто ушел воевать, а после возвращения стал священником.

После «Сатурна»

- Когда территория Воронежской области была освобождена, ни один храм, который был открыт немцами, закрыт не был. Постепенно в течение 1943 года изучили обстоятельства открытия тех или иных храмов, и некоторые из них были закрыты. В каких случаях? Например, если в одном из сел церковное здание не сохранилось, его как раз перевезли в соседнее село, и храм был размещен в сельсовете. В другом селе храм был открыт в детском саду. Такие церкви закрывались. К концу 40-х годов смотрели уже на ситуацию, чтобы храмы не находились близко к друг другу.

По данным Уполномоченного Совета по делам РПЦ, в 1944 году из 83 действующих приходов в 32 районах области открыты были 72 церкви в 21 районе.

На всех освобожденных территориях начались сборы на помощь армии, а в местах, до куда не дошла оккупация, такие сборы проводились еще в самом начале 1942 года. Для этого разрешали открыть специальные счета в банках.

- Во всех храмах епархии за всеми службами был введен тарелочный и кружечный сбор «в фонд обороны». Каждый воскресный и праздничный день читалась особая молитва, а по окончании литургии слушался молебен о даровании Победы Русскому воинству с произнесением многолетия Правительству, Вождям и вечной памяти убиенным на поле брани. Произносились патриотические проповеди, приглашающие к пожертвованиям на оборону Родины.

С 22 июня 1941 года по 22 июня 1944 года епархия собрала на помощь раненым, инвалидам войны и другие нужды фронта сумму в размере около трех миллионов рублей. При этом ущерб церквям на территории региона в период ВОВ превысил 1,1 млрд рублей.