Причиной массовой гибели кур на воронежской птицефабрике могли стать эксперименты в украино-американских биолабораториях

В конце октября 2018 года на крупнейшей птицефабрике Воронежской области, расположенной в селе Ясенки Бобровского района, внезапно, всего за несколько дней, умерло более одного миллиона кур-несушек. Причину массовой гибели кур ветеринары смогли установить далеко не сразу, но после нескольких попыток решили, что это был птичий грипп. Впрочем, откуда пришла зараза, выяснить так и не смогли. Предприятие обанкротилось, и производственная площадка была закрыта – возрождать производство на заразном месте так никто и не решился. Теперь, после того, как стала доступна информация об опытах по заражению патогенами перелетных птиц и летучих мышей в подконтрольных США биолабораториях на Украине, с высокой долей вероятности можно утверждать, что именно из этих лабораторий прилетела смерть бобровским курам. Как любят говорить на Западе, higly likely.

Расстояние между Бобровом и Харьковом, где была расположена ближайшая биолаборатория, всего 361 км. Для летучих мышей это расстояние непреодолимо, а вот для птиц – легко. Более того, именно октябрь - это традиционное для наших краев время для миграции перелетных птиц. И это время с невероятной точностью совпадает с трагедией в Боброве. Остается не совсем понятным вопрос: мы привыкли, что птицы летят на Юг, а направление от Харькова (50 градус северной широты) на Бобров (51 градус) – это строго на Восток. Оставим эту загадку орнитологам. Отметим только, что при перелетах птицы ориентируются на места, где можно добыть корм. А бобровская птицефабрика по разгильдяйству ее хозяев была, по сути, гигантской кормушкой. Конечно, корма хранились в закрытых помещениях, но при загрузке и разгрузке кормов нормы по защите от посторонних птиц не соблюдались. Требуемая по ветеринарным нормам пропарка кормов так же не осуществлялась. Все это было слишком дорого, а основное конкурентное преимущество в яичном бизнесе – это конечная цена продукта, иными словами уменьшение себестоимости. Достигалось оно за счет пренебрежения элементарными правилами безопасности. Если бы эти правила соблюдались, небывалый в истории куропад не произошел бы. Теперь подробнее.

Автор этих строк прибыл на птицефабрику еще до того, как о падеже кур стало известно широкой публике. Чтобы встретиться с директором фабрики пришлось пойти на ухищрения. Понимая, что с журналистом никто говорить, а тем более откровенничать не будет, я подговорил местного ветеринара, который представил меня как сотрудника областной администрации, прибывшего с инспекцией. Испуганный директор и миноритарный совладелец фабрики Андрей Голубев проверять документы не решился, но два часа оправдываться и выгораживать себя ему пришлось.

Вот как развивались события со слов Голубева. С 1 по 15 октября падеж птицы не вызывал больших опасений. По данным фабричной ветлаборатории в этот период умирало от 350 до 1 тысячи кур. При стаде в 1,2 млн голов в этом не было ничего необычного. В этот период кровь умерших птиц отправляли в независимую ветлабораторию в Белгород – признаков птичьего гриппа не обнаружили. То есть в этот период заразы на фабрике не было! А после 15 октября пошел врзывной рост куриных смертей – за неделю с одной тысячи до ста тысяч голов. Фабричные власти сильно перепугались, но какое-то время историю держали в секрете. Ведь каждый лишний день работы станции – это огромная прибыль, а выявление птичьего гриппа привело бы к неминуемой остановке и забою всего стада. В конце концов, это и случилось, с той разницей, что подавляющее большинство кур успели умереть от асфикции.

Для областных властей, а затем и для прессы руководство фабрики придумало совершенно глупую отмазку. Дескать, причиной массовой гибели птиц стало отключение электричества. Ведь неоповещение ветеринаров о массовом падеже птиц – это очевидное уголовное преступление, а халатность или что-то более серьезное, решать не нам. Пресса наживку сглотнула, не проверяя. Но в версии с отключением концы с концами не сходились. Отключение было плановым и было еще 10 октября, то есть за неделю или две до начала массового падежа. Более того, отключение проводилось под контролем главного энергетика фабрики и составило в общей сложности … 14 минут. Все эти четверть часа работали дизель-генераторы. Голубев пытался что-то придумать про их маломощность, но был вынужден признать, что причинно-следственной связи между смертью кур и отключением электричества, точнее – переключением с ветки на ветку и обратно, нет никакой.

В областную ветлабораторию первые пробы крови были сданы только 24 октября, когда суточный падеж достиг 106 тысяч голов. До этого трупы сдохших кур утилизировали на территории фабрики, надеясь, что мор прекратиться сам собой – ведь птичьего гриппа не было обнаружено.

Но и в Воронеже с первой попытки выявить патоген не смогли. (Теперь ведь можно предположить, что это был какой-то не совсем обычный патоген). Более того, первой пробе в крови умерших птиц, взятой в Воронеже, не было обнаружено никаких смертельных патогенов – ни сальмонеллеза, ни бруцелеза, ни пастерилеза, ни колибактерилеза – ничего, совсем ничего не нашли. Куры, однако, продолжали дохнуть со скоростью света – на следующий день уже 118 тысяч. Повторный анализ, проведенный в Воронеже, 29 октября тоже ничего не дал. Сумели выяснить лишь, что в желудках птиц немного повышено содержание соли, но с чем это связано, никто не понял. А связать со смертью от удушья пересоленные корма как-то сложно. Короче, снова не было ничего. И только с третьей попытки, 30 ноября, в крови умерших птиц сумели обнаружить геном вируса гриппа птиц А субтип Н5. К этому времени успело сдохнуть 900 тысяч кур. Через сутки областные власти закрыли фабрику, еще через сутки ввели карантин во всем районе. В рамках карантина провели мониторинг всей домашней птицы – ничего не нашли.

Версия о том, что принесли вирус перелетные дикие утки, сразу была основной. Смущало только, что больше никого в округе они не заразили. Поясним, что сам патоген не опасен для своего носителя. Птица, несущая заразу, от него не умирает, у нее вырабатывается иммунитет. Разнесла смерть и полетела себе дальше. То, что нигде, кроме фабрики, заражений не было выявлено, можно объяснить тем, что переносчиком болезни была не целая стая птиц, а одна или несколько, что хорошо стыкуется с версией о лабораторном заражении птицы. Более того, выпускать на волю разносчиков заразы могли не из Харькова, а перевезти через границу и довезти до Боброва специально. Голубев аппелировал к крайне грязным методам промышленного шпионажа в отрасли. Ему была очень выгодна версия, что его птиц отравили специально, просто он не понимал, как это произошло.
Система охраны птицефабрик имеет, точнее должна иметь, многоступенчатую систему защиты. В идеале вся территория фабрики должна быть укрыта специальной защитой сеткой, чтобы не допускать синантропных (то есть живущих рядом с человеком) и перелетных птиц – основных разносчиков заразы. Но этого нигде нет – дорого. Должны стоять биоакустические отпугиватели птиц. Стоят, но мало и самые дешевые, то есть малоэффективные – опять дорого. Корма должны пропариваться, чтобы исключить попадание заразы. В Ясенках корма не пропаривались – снова дорого. Внутри помещений, корма находились в открытом доступе. То есть это не совсем кормушка для синичек, но когда в помещение приезжает разгружаться машина с кормами, ворота открываются, и все синантропные, и перелетные – вэлкам. Единственная версия, которую можно исключить на 100% - зараза не могла попасть с улицы через колеса автомобиля. Дезинфекция проходила хоть и с некоторыми нарушениями (скрещивание внутри фабрики маршрутов машин, которые привозят корма, с теми, что вывозят помет), но все колеса машин обязательно обрабатывались раствором формалина. Нет, зараза не приехала, а именно прилетела.

Когда уже птицы передохли и начался разбор полетов, возникла новая версия – о завозе некачественного, точнее зараженного корма. На каждую машину с кормом вообще-то дается ветеринарный сертификат. Но с документами в России всегда бардак, а юрист фабрики, почуяв неладное, уволился в первый день падежа птиц. Да еще и ключ от сейфа «забыл» сдать. Скорее всего, какие-то документы просто исчезли. Версию с привезенными заразными кормами тоже пробовали притянуть за уши. Нашли одну машину кормов, привезенную из района Ростовской области, где перед этим тоже был карантин по птичьему гриппу. Теперь, задним умом, начинаещь понимать, что это тоже граница с Украиной, и время совпадает. Но перемещение «заразного» корма из региона в регион не слишком вероятно. Даже с поправкой на российское разгильдяйство. У «ростовской» машины ветсертификат был. Можно фантазировать, что он был составлен без проверки или задним числом, но это уж слишком.

СМИ узнали о трагедии на птицефабрике совершенно случайно. Воронежские власти не торопились оповещать народ о смертельной опасности. Подсказка пришла из соседней Тамбовской области, в которой местное управление Россельхознадзора 6 ноября выпустило пресс-релиз с предупреждением о введении карантина по птичьему гриппу в соседнем регионе. Воронежское управление Россельхознадзора, которое успешно отмалчивалось более двух недель, после того как информация о птичьем гриппе вскрылась, дало несусветный комментарий о том, что во всем виновато отключение электричества. Так и ушло в массы. Это, к слову, о том, как рождаются фейки. Особенно, когда эти фейки выгодны всем.

Никаких углубленных исследований причин вселенского куропада не проводилось – грипп да грипп, чего его изучать. Оставшихся птиц уничтожили. Фабрику закрыли. Сбербанк распродал землю, людей, к счастью, быстро трудоустроили. Ясенки – это пригород Боброва, а в индустриально развитом райцентре проблем с работой нет.

Хозяева бобровского птицепрома, два питерских бизнесмена Леонид Ройзенгурт и Иван Эммануэль (Голубеву в сложной системе владения принадлежало около пяти процентов), на место трагедии так приехать и не соизволили. Они, по слухам, чаще живут за границей. Конечные бенефициарные юрлица бобровского птицепрома были спрятаны в оффшорах. Ройзенгурт и Эммануэль долго были озабочены тем, чтобы перекредитоваться в Сбере и перезапустить фабрику, но без госгарантий они этого сделать не смогли. Попытки продать помещение фабрики сторонним инвесторам ничем хорошим не завершились. На место этого ада ехать никто не захотел. Тем более, тайный могильник находится прямо под ногами. В итоге имущество и земли фабрики выкупил знаменитый молочник, немец Штефан Дюрр. Производственные помещения фабрики, кормившей яйцами 60% двух-с-половиной-миллионной Воронежской области, пошли под снос. На курином кладбище будут доить коров.

Вообще, в 2018 году в России было зафиксировано аномально много - целых восемьдесят вспышек птичьего гриппа. Включая тот, что уничтожил крупнейшее в стране производство индейки в ростовском «Евродоне» (снова на границе с Украиной). Теперь на эти вспышки стоит взглянуть другим взглядом.

Very higly likely.

Текст: Александр Пирогов..