Со дня рождения известного поэта Осипа Мандельштама, жившего в Воронеже, прошел 131 год

«Воронежские тетради»

«Пусти меня, отдай меня, Воронеж:

Уронишь ты меня иль проворонишь,

Ты выронишь меня или вернёшь,

Воронеж – блажь, Воронеж – ворон, нож…»

Автор этих строк – Осип Эмильевич Мандельштам. Один из самых известных поэтов серебряного века, чья фигура сияет до сих пор, даже спустя столетие. 14 января исполняется 131 год с дня рождения поэта, чья творческая фигура неотрывна связана с Воронежем.

Увы, именитый автор оказался здесь не по собственной воле – за произведение «Мы под собой не чуем страны» он был отправлен в ссылку. Правда, с возможностью выбора пункта назначения.

Период проживания в столице Черноземья оказался одним из самых продуктивных для Осипа Эмильевича. Здесь он пробыл почти три года, во время которых работал в театре и газете, трудился над радиопостановками, публиковался в местном журнале. К тому же, опальный поэт написал около сотни стихотворений – как серьёзных, так и шуточных – которые составляют единый сборник под названием «Воронежские тетради».

«Воронежские тетради» традиционно разделены на три части – по трём «волнам вдохновения», которым накатывались на Мандельштама. Каждая их этих частей имеет устоявшуюся хронологическую композицию. Пусть опальный поэт и прожил в Воронеже всего три года, но именно этот город связан с его именем, словно Рязань – с Есениным, а Санкт-Петербург – с Гоголем.

В честь дня рождения Мандельштама, мы решили поспрашивать современных авторов Черноземья. Как давно они творят, о чём пишут, что вдохновляет на создание произведений и как они относятся к своему именитому «коллеге по цеху»?

- Творчеством занимаюсь с самого детства. Я всегда очень остро ощущала на себе происходящее вокруг, и стихи стали для меня возможностью не сойти с ума, через них я рассказывала обо всех своих проблемах и переживаниях. Поскольку я всегда была человеком довольно замкнутым, толстый синий ежедневник, купленный на последние деньги в офисмаге стал для меня настоящим другом на многие года, в него я выливала всю боль и грязь, которая была внутри меня, - рассказывает Валерия Шепелова, - Мне посчастливилось прожить 20 лет в районе пивзавода, и та среда, которая меня окружала, естественно оставила большой след во мне. Основной темой моего творчестве как раз и является взгляд на мир через эту реальность, через её ценности, через людей, живущих в этой среде. Для меня не существует каких-либо табу, я просто делаю то, что меня цепляет. В определённый жизненный период на меня повлияли многие поэты, из самых ярких Артюр Рембо, Алексей Крученых, Борис Рыжий, из современников очень любила стихи Лёха Никонова. К Мандельштаму всегда относилась с уважением, до сих пор вызывает мурашки уже зачитанное до дыр «Твоим узким плечам». Это что-то очень искреннее и настоящее.

Твоим узким плечам под бичами краснеть,

Под бичами краснеть, на морозе гореть.

Твоим детским рукам утюги поднимать,

Утюги поднимать да веревки вязать.

Твоим нежным ногам по стеклу босиком,

По стеклу босиком да кровавым песком…

Ну, а мне за тебя черной свечкой гореть,

Черной свечкой гореть да молиться не сметь.

- В детстве и в лохматой юности чего-то там пописывал. Как все. Ну, в армии ещё. Очень мало что из этого сохранилось. А всерьёз и по-взрослому начал писать года два с половиной назад, когда включился в движ «Поэтической Дуэли», так что технически я «молодой поэт» под сорок. Я стараюсь не подстраиваться под тренды, чьи-то запросы и т. п. От детских стихов и басен о медведях и зайцах, до самой лютой чернухи в стиле Холина и Мамлеева. Никаких запретов особо нет. Внутренних уж точно. Как в стэндапе – пишешь то, что тебя волнует. В творчестве никем не вдохновлялся. Слишком тонкая грань между «вдохновением» и подражанием. Но в качестве ориентиров у меня тот же Холин, Буковски, Брехт, Кутилов и ещё куча маргинальных поэтов. У большинства Мандельштам ассоциируется с его «Горцем». Умученный Режимом Поэт. На этом фоне, к сожалению, меркнет его огромное литературное наследие периода Серебряного Века. Достойный Человек, Гражданин, Личность, - делится Пахом Бердянский.

Для резиновой калоши

Настоящая беда,

Если день — сухой, хороший,

Если высохла вода.

Ей всего на свете хуже

В чистой комнате стоять:

То ли дело шлепать в луже,

Через улицу шагать!

Александр Песков: «Осознанно писать я начал относительно недавно, примерно 3 года назад. Первое значительное стихотворение написал для творческого мероприятия, проводимого моей подругой у нас в Усмани. Оно было написано на злобу дня, так как обращалось к управлению местного Дома Культуры, которое не хотело давать нам выступать. Там меня заметила и позвала на «Поэтическую Дуэль» поэтесса Александра Невская. Я загорелся идеей, написал для участия ещё несколько стихотворений видя в них большой потенциал, опираясь лишь на поэзию, преподаваемую в школе. На «Дуэли» я был поражён уровнем незнакомой мне до этого современной поэзии, после чего послал все свои работы куда подальше и переосмыслил то, что я хочу писать и как я хочу писать.

Думаю, в моем творчестве явно прослеживается тема неразделенной любви, а также уловимо то самое состояние человека на перепутье, который ничего не понимает и пытается осознать этот мир у себя в голове. Помимо этого, важна для меня тема политики, но как однажды сказали Мандельштаму: «Это не имеет ничего общего с поэзией». Сейчас я больше зациклен на внутренних переживаниях и проблемах.

В моих стихах нередко можно увидеть моё желание быть похожим на того или иного поэта, из тех, что я знаю. Есть те, чьё творчество мне далеко. Есть и такие, которых я просто не понимаю. Есть явные идеалы, того, как я хочу писать. А есть те, чей стиль не повторим, как бы я того ни хотел. От этого у меня нередко появляется страх плагиата. Особенно когда сидишь перед заметкой в телефоне, появляется мысль и вдруг понимаешь, что такое уже у кого-то было.

- Занимаюсь поэзией вот уже 16 лет. Как и многие любовные лирики, вдохновился первой влюблённостью, и, как оказалось, влюблённость прошла, а творческий запал остался. В основном, мои произведения о любви, ведь только она движет нами в любых свершениях. Но поскольку я пишу в стиле символизма, у меня также есть произведения и на отстранённые темы - о природе, о городской эклектике, о размышлениях на темы человеческих страхов и пороков. Летом прошлого года у меня даже был небольшой казус на эту тему - когда я публиковал одно из своих стихотворений, я увидел в нём строчку, которая может быть воспринята как метафора секса. И тогда я добавил к стихотворению примечание со словами «Шестая строка — не метафора секса», чтобы погасить собственный внутренний конфликт. Я не могу сказать, что Мандельштам относится к числу моих любимых поэтов. Но это, безусловно, великая личность в истории русской литературы. Его прекрасный слог и необычные решения в метафорах могут быть примером для любого современного поэта, - отмечает Никита Микрюков.

Не спрашивай: ты знаешь,

Что нежность безотчетна

И как ты называешь

Мой трепет — все равно;

И для чего признанье,

Когда бесповоротно

Мое существованье

Тобою решено?

Вероника Пьяных: «Разве можно вот так взять и посчитать свой срок в «творчестве»? Меня эта «напасть» преследует с детства. За это время можно насчитать пару скромных публикаций и свыше сотни исписанных страниц в стол.

Не уверена, что это можно назвать темой, но в основном от моего лица пишет ребёнок. Я обожаю детскую литературу и всегда считала её высшей степенью искусства — сделать хорошо и для взрослых, и для детей, с кучей подтекстов. Сама так ещё не умею, но на бумаге остаются мои детские воспоминания, чаще переработанные в символах, как это видит совсем юный человек. Стремлюсь ужимать в одной строчке максимум эмоций.

Поэзия Осипа Эмильевича оставила след в моем сердце лет эдак в четырнадцать и продолжает мне нравиться по сей день. Летая от направления к направлению, он не терял своей писательской индивидуальности. Он очень хорошо звучит и легко читается, он чувствует формы и цвета, пейзажи. И если бы вы увидели ту коморку, в которой он жил, будучи справленным в наш чудный город (туда вы можете попасть через экскурсию в наш Кольцовский Драмтеатр. Комната метр на метр с маленьким окном, с выходом на стену соседнего дома), то поняли бы, почему он хотел, чтобы Воронеж его отпустил.

Скажи мне, чертежник пустыни,

Арабских песков геометр,

Ужели безудержность линий

Сильнее, чем дующий ветр?

— Меня не касается трепет

Его иудейских забот —

Он опыт из лепета лепит

И лепет из опыта пьет…

Память об Осипе Эмильевиче жива. Современные поэты помнят о его наследии, чтят память, читают произведения на своих концертах. И даже спустя столетие творчество Мандельштама помогает юным (или не очень) творцам справиться со всеми невзгодами – встать, отряхнуться и продолжить творить.

Весь если опальный поэт создал столько произведений в свой «Век-Волкодав», то и современные авторы в наш цифровой век смогут справиться с этой задачей не хуже.

За гремучую доблесть грядущих веков,

За высокое племя людей

Я лишился и чаши на пире отцов,

И веселья, и чести своей.

Мне на плечи кидается век-волкодав,

Но не волк я по крови своей,

Запихай меня лучше, как шапку, в рукав

Жаркой шубы сибирских степей.

Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,

Ни кровавых костей в колесе,

Чтоб сияли всю ночь голубые песцы

Мне в своей первобытной красе,

Уведи меня в ночь, где течет Енисей

И сосна до звезды достает,

Потому что не волк я по крови своей

И меня только равный убьет.

                                   (Евгений Попов)