Побег в тюрьму. Почему Александр Провоторов отозвал жалобу на несправедливый приговор? Версии.

В марте 2021 года первый вице-спикер Воронежской городской думы Александр Провоторов был обвинен в предвыборном мошенничестве на один миллион рублей (ч.3 ст.159 УК РФ – до 6 лет). Осознал, раскаялся, сотрудничал, возместил, сложил полномочия и поднял лапки кверху. В общем, сделал все, что должен был делать ответственный обвиняемый, чтобы не злить правоохранителей. Но через 14 месяцев Александр Анатольевич получил неожиданно суровый приговор два года общего режима, на который не явился, и был объявлен в розыск.

Где был Провоторов с 25 марта по 4 мая доподлинно неизвестно, где-то от чего-то лечился и очень сильно похудел, но накануне рассмотрения апелляции 5 мая оказался в СИЗО. Правда, рассмотреть жалобу на приговор тогда не удалось – заболела уже его адвокат Вера Белкина. И вот спустя полтора месяца, 22 июня, апелляционная жалоба Провоторова была отозвана прямо на заседании облсуда. Александр Анатольевич добровольно поехал в колонию. Как? Почему? Дополнительных комментариев не последовало. 

Сколько вешать в граммах?

Первый возникающий вопрос: «Грозило ли Провоторову ужесточение наказания в апелляции?» Ответ: нет, не грозило. Прокуратура хоть и требовала для Провоторова 3,5 года общего режима (это очень много, очень; больше, чем половина максимальной санкции – для раскаявшегося, возместившего, положительно характеризующегося и ранее не судимого, единственный эпизод), подавать представление на мягкость приговора не стала. Приговор был отмерян как на аптекарских весах – 30% от максимальной санкции. Суд из внутренних убеждений должен был определить – заслуживает ли осужденный реального срока или его исправление возможно без изоляции от общества. Не счел. Решать вопрос о замене реального срока на условный и должен был областной суд. Чисто теоретически шансы у вице-спикера были очень высокими, но он ими не стал пользоваться. Почему? Во-первых, заранее знал исход дела. Во-вторых, его могла уговорить его адвокат, например, чтобы не портить статистику судье. Хотя, если все было решено заранее, никто ничего никому бы не испортил. А об остальном порассуждаем чуть ниже.

Второй вопрос: «Столько «привезет» Провоторов в колонию?» Иными словами: сколько ему остается сидеть до звонка, и когда он может подать на УДО? Провоторов отсидел под домашним арестом 12 месяцев, день за половину – это шесть месяцев долой. Предположительно, те шесть недель с 25 марта по 5 мая, что он находился в больнице после приговора, ему зачтут как домашний арест. Еще минус три недели. Хотя ситуация нестандартная – ему же изменили меру пресечения в связи с приговором, но засчитывать лечение как СИЗО (день за полтора), кажется, оснований нет. Но в любом случае Провоторов находится в СИЗО больше полутора месяцев и два месяца точно там отсидит. День за полтора – это три месяца. Плюсуем – шесть+почти месяц+три месяца. Это десять месяцев. Отнимаем от двух лет, получили – четырнадцать месяцев на остатке срока. Звонок у Александра Анатольевича будет где-то в конце августа – начале сентября 2023 года. Но это лишь в том случае, если экс-вице-спикер решит жить по понятиям.

Во всех остальных случаях полагается УДО. Поскольку совершенное Провоторовым преступление относится к категории средней тяжести, по закону он имеет право на УДО по истечении одной трети (то есть восьми месяцев) отбытия наказания. Эти восемь месяцев он уже отмотал на домашнем аресте. Дальше вступают в дело УФСИНовские «традиции», по которым заключенный не может подать прошение об УДО раньше, чем проведет в колонии шесть месяцев. А потом рассмотрение ходатайства внутри зоны, потом суд – еще минимум пару месяцев набежит. Но чтобы добраться до колонии, Провоторову надо будет дождаться «билета», то есть справки из суда о вступлении приговора в законную силу, этапа, а по прибытии на зону еще и пройти десятидневный карантин. Если все «традиции» будут соблюдены, то выход по УДО светит Провоторову в феврале-марте. Есть вариант, что вместо колонии он сразу попадет в тюремную больницу, но это мало что меняет в плане скорости выхода на свободу.

Еще один вариант – остаться в хозобслуге в СИЗО и там договариваться о более быстром рассмотрении ходатайства по УДО. Простому человеку из хозобслуги уйти на волю сложнее, но Провоторов – не простой человек и у него не простой адвокат. Значит, после получения «билета» и решении хозяина СИЗО оставить вице-спикера развозить баланду Провоторов может сразу же подать на УДО, на рассмотрение уйдет месяц-полтора. Плюс десять дней на вступление в силу решения суда по УДО. В этом случае Александр Анатольевич может выйти на волю уже к концу августа – началу сентября этого года. И даже успеет проголосовать за свою «преемницу» на перевыборах депутата. 

Еще один вариант – «актировка». То есть освобождение от исполнения наказания по болезни. Резкое и болезненное похудание вице-спикера после приговора как бы намекает нам на такую возможность. Тем более, что Вера Белкина сумела добиться самой знаменитой «актировки» за всю историю воронежского правосудия. Ее подзащитный, дорожник Александр Трубников, прославившийся эмилированными тазиками, в которых хранилось 140 млн рублей, вышел по «актировке», не досидев пять из полученных семи с половиной лет за особо крупную взятку. И вот уже седьмой год живет с четвертой стадией рака. Успел развестись и снова жениться.

Но, во-первых, «актировка» - это длительный процесс, а, во-вторых, если не мухлевать, то Провоторов вряд ли подпадет под тот узкий перечень заболеваний, по которым можно избежать наказания на законных основаниях. Так что, наиболее вероятный исход – Провоторов подает на УДО прямо из СИЗО, вариант - из тюремной больнички, и выходит в начале осени. Вероятно, все эти варианты проговаривались, когда принималось решение об отказе от апелляции.
Но почему Александр Анатольевич не попытался оспорить решение прямо сейчас, и сможет ли он это сделать в вышестоящих судах? По закону может. Тем более, что кассационная инстанция теперь находится в Саратове, а у Белкиной там, судя по всему, неплохие подвязки – там она выигрывала в кассации некоторые промежуточные решения в пользу другого своего знаменитого подзащитного - гаишника Качкина-22 квартиры. Но «ломать» решение в кассации сложнее, чем апелляции, и просто заменить реальный срок на условный практически нельзя. Приговор Провоторова – юридически выверенный, а должен он быть условным или реальным - прерогатива судьи. В кассации судят уже только по бумагам и могут лишь спустить приговор вниз на пересмотр в той или иной части, если усматриваются признаки его необоснованности. Такие вряд ли можно найти.

Почему Провоторову не дали условку? Скорее всего, негласно против этого выступило УФСБ. Несмотря на соблюдение всех правил ответственного обвиняемого, Провоторов примеру своего бывшего недруга депутата Кудрявцева не последовал и никаких новых сведений, полезных оперативным работникам, не дал. А мог. И мог дать много. То, что с Александром Анатольевичем «работали» до самого вынесения приговора и после него – это очевидно. Когда прокуратура запросила 3,5 года – это было последнее китайское предупреждение. А приговор – самым последним китайским предупреждением. Но ни одному из них Провоторов не внял и теперь пойдет по этапу как пионер-герой. Что ж, у каждого есть право выбора. Даже заслуживает уважения.

Перевести стрелки на себя

Можно сказать, что Провоторов осужден не то что бы совсем безвинно, а взял все грехи системы на себя. Фабула обвинения Провоторову состоит в том, что он получил деньги от депутата Александра Жукова («Ярмарка»), якобы за согласование его кандидатуры на уровне спикеров облдумы Нетесова (он же - секретарь политсовета «Единой России»), гордумы Ходырева и губернатора Гусева. В итоге Жуков был всеми согласован, а деньги Провоторов потратил «по собственному усмотрению» - классическая формулировка для следствия и суда, когда лень что-то искать или когда искать бесполезно.

Жуков, который протирает штаны в городской думе почти четверть века, без проблем был переизбран депутатом. В чем тогда обман-то? Юридически Провоторов, конечно, не имел возможности согласовывать кандидатуры депутатов гордумы, тем более, на уровне губернатора. А фактически именно Провоторов готовил для своего босса Ходырева предварительные списки, которые, опять же предварительно, согласовывали между собой Нетесов и Ходырев. Провоторов присутствовал при их узких совещаниях, но, скорее всего не на всех, и права голоса точно не имел.
Потом с просеянными списками Ходырев и Нетесов шли на площадь Ленина, 1 и там, в присутствии и губернатора и всех его замов, принималось окончательное решение, кого из кандидатов поддержит партия власти. Причем, совещаний таких было несколько, и Провоторов на них уже не мог присутствовать в принципе – не соответствовал по статусу.

И тут Жуков говорит, переболел я, значит, короновирусом и осознал через полгода после избрания, что Провоторов меня тогда напарил. А заодно и про руководителей Коминтерновской управы Васькову с Бавыкиным вспомнил, которым тоже платил за избрание. По хронологии даже, видимо, наоборот. Сначала Жуков в числе девяти других депутатов попал под замес и написал заявление в деле Бавыкина-Васьковой, а потом уже до кучи слил и Провоторова. 

И тут вспоминается советская поговорка: «Порядочный человек – это тот, кто без нужды подлости не сделает». Все депутаты, попавшиеся на прослушку в деле Бавыкина-Васьковой, написали заявления о том, что отдавали Васьковой деньги за избрание, но потом, когда их избрали, осознали, что их обманули. Юридически формулировки одинаковые. Отличается ущерб. В деле Бавыкина-Васьковой он больше шести с половиной миллионов в девяти эпизодах. Разница в том, куда шли деньги. Васькова – это полевик, Провоторов – это низшее звено политического руководства. И в одном, и в другом случае речь идет о незаконном или полузаконном финансировании выборов. Васькова сдала тот небольшой расклад, которым владела, слив своего непосредственного начальника Бавыкина. Тот сейчас в несознанке, процесс Бавыкина-Васьковой только начинается и обещает быть очень увлекательным.

Любопытно будет посмотреть, что присудят Васьковой, у которой ситуация почти такая же, как и у Провоторова (раскаялась, возместила, болела), но девять эпизодов мошенничества, из них два по тяжкой четвертой части. Мы предполагаем, что за показания на Бавыкина Васьковой в качестве утешительного приза дадут условнячок. Но остается нерешенным вопрос с теми самыми депутатами-заявителями, которые (сколько их не признавай «потерпевшими») сами незаконно финансировали свои предвыборные кампании. 

Следующие законные вопросы. Предположим, что Провоторов брал с Жукова деньги не на свой карман, а для нужд некоей черной предвыборной кассы. Но тогда в нее должны были скидываться все или почти все кандидаты от партии власти. Имел ли отношение к этим деньгам Провоторов? Провоторов - наиболее доверенное лицо спикера много лет, другое доверенное и теперь тоже подследственное лицо - вице-спикер Алексей Пинигин.

Из предвыборной тройки Бавыкин-Провоторов-Пинигин Алексея Юрьевича взяли последним, раскопав ему совсем давний и совершенно не предвыборный эпизод. Мошенничество при приемке школы с ущербом около девяти миллионов рублей. Пинигину, судя по фабуле обвинения, грозит гораздо более серьезный и реальный срок, чем Провоторову. Интерес оперативников к Пинигину связан, как раз с участием в левых схемах финансирования выборов. Пинигин – руководитель фонда сторонников «Единой России». Той самой кассы. Ни для кого не секрет, что нала там было не меньше, чем безнала. Правда, роль Пинигина совсем уж скромная, как у рядового кассира.
Но если вдруг какие-то другие депутаты внезапно переболеют коронавирусом и «вспомнят», что их тоже напарили, то эпизодов может быть столько же, сколько депутатов «Единой России» в гордуме. А у Провоторова будут эти эпизоды или у кого-то еще. Заносить-то могли по разным каналам. Но не заносить не могли. Или вы думаете, что богатые и знаменитые избирались у нас бесплатно? 

История Жукова и Провоторова нарушила негласный консенсус – не вмешиваться в дела партии власти. Казалось бы, у силовиков в руках ниточка, которая могла бы помочь размотать весь клубок. Но ниточка предпочла сама себя перегрызть и сбежать в тюрьму. 

Там спокойнее, там – макароны.

 Текст: Александр Пирогов