В политику после спецоперации: многодетный отец из Воронежа рассказал об участии в СВО и программе «Время героев»

Добровольно отправиться на СВО — решение непростое, особенно, когда у тебя трое детей. Однако именно это стало главной мотивацией для воронежца Виталия Волкова с позывным «Олимп», когда тот уходил на фронт. Участие в спецоперации не только дало уникальный опыт, но и позволило принять участие в программе «Время героев», что открыло дорогу в политику. О боевом опыте в управлении БПЛА, желании заняться политической жизнью региона и интересных случаях на фронте Виталий рассказал «Воронежским новостям».

Борьба с дронами похожа на охоту

— Расскажите, пожалуйста, о себе.

— Зовут меня Виталий Волков, позывной на службе — «Олимп». Участвовал в специальной военной операции с 2023 года. На службу ушел по контракту вместе с родным братом, который был мобилизован, его позывной — «Волчок». Он служил ранее, ветеран боевых действий в Чечне.

После мобилизации брата как многодетного отца отправили домой, демобилизовали. Однако через пару месяцев мы с ним приняли решение, что ситуация на фронте сложная, поэтому пошли служить.

— Что замотивировало вас отправиться на СВО?

— Во-первых, долг. Во-вторых, я отец трех дочерей, воспитываю их один. И когда враг уже рядом, можно сказать, стучится практически в дверь, я понял, что надо защищать семью.

— В каком роде войск вы служили, на каком направлении и в какой должности?

— ВДВ, штурмовой полк, Запорожское направление. Брат — разведчик, командир. Мне же довелось стать оператором БПЛА. Сформировали взвод, летать приходилось на всех аппаратах.

— Сейчас эпоха дронов. Насколько современные боевые действия отличаются от войн прошлых лет?

— Очень сильно. Например, разведка. Раньше разведчики могли лишь скрытно наблюдать, где-то незаметно подобраться, но это занимало много времени. Например, на преодоление одного — двух километров могло уйти шесть — восемь часов, так как приходилось осторожно ползти. Сейчас же, благодаря квадрокоптерам с тепловизорами и камерами ночного видения с хорошим разрешением можно с высоты 200 — 300 метров видеть буквально, как ночью в поле бегают мыши и зайцы. Пройти незаметно мимо такого БПЛА практически невозможно.

Получив личный опыт такой работы, мы в Воронеже организовали производство плащей и покрывал с защитой от тепловизоров. Также мы делаем накидки для минометных установок. Ведь когда миномет отработает, то еще некоторое время остается горячим, и чтобы его скрыть от тепловизоров, сверху надевается специальный чехол.
Плащи делали как для разведки и снайперов, так и для штурмовых групп. Обкатывали их непосредственно на передовой. Постоянно модернизировали, меняли материалы. В итоге плащ летом оказывался холоднее, чем разогретая земля. И в тепловизорах они светились не белой, горячей, точкой, как например человек, а черным пятном на белой земле. Температура почвы была около 40 градусов, а плаща — 25 — 30 градусов.

Непростое решение и трудная подготовка

— Как бы вы сейчас охарактеризовали ситуацию на фронте?

— Ребята настроены на победу. Они шли на фронт с целью победить. И мы все уверены, что победа будет за нами. Каждый в силу своих возможностей делает все, чтобы ее приблизить. Возрастная категория у нас очень широкая — от 18 до 64 лет. Есть мужчины, которым 63 — 64 года, и они могут на брусьях в полном обмундировании — с бронежилетом и шлемом — сделать больше отжиманий, чем молодые ребята.

— Это ваш первый опыт участия в боевых действиях?

— Первый, у меня не было даже опыта службы в армии. Долго готовился, дважды подавал документы на службу, когда была мобилизация, но меня не взяли, так как я многодетный отец. Писал заявление и как доброволец через Госуслуги, но и там отказали, так как добровольческих отрядов в Воронеже сейчас нет.
Когда брат вернулся с СВО, я два месяца упорно готовился, изучал матчасть. Потом еще месяц подготовки в своем полку тоже дал результаты.
Считаю, если хочешь чего-то добиться, надо трудиться и тогда все получится.

— Как в семье отнеслись к вашему желанию отправиться на СВО?

— Отцу мы сказали сразу, что уходим служить. Маме не осмелились, потому что отец как мужчина лучше нас понимал. Он и сам ходил в военкомат, но его не взяли в силу возраста. Маме же мы рассказали за несколько дней до отправки на фронт. Она все поняла, хоть ей было и непросто, но восприняла эту новость с гордостью. Дети, хоть и не хотели отпускать меня, но также приняли мое решение.

— Насколько сложно было обучаться управлять БПЛА?

— Достаточно сложно, особенно FPV-дроном, так как находишься в шлеме виртуальной реальности, и нужна очень тонкая моторика рук. Эти дроны не имеют стабилизации, то есть все управление идет вручную. Необходимо иметь опыт и хорошо ориентироваться на местности. Иногда тренировки длились по 8 — 10 часов в день, но это давало свои результаты.

Также на разведывательных дронах делали ежедневные облеты, выявляя какие-то изменения в ландшафте. Любая мелочь могла сообщить о приближении противника — будь то вырубленный куст, вырытая земля или брошенная пачка от сигарет. Поэтому самым главным было развивать внимание, мышление, тренировать реакцию и осваивать топографические навыки.

Так мы, например, научились мерить расстояния как в мультфильме «38 попугаев». Только вместо попугаев у нас были бронетранспортеры, «Камазы», опоры ЛЭП и другие объекты. Права на ошибку у нас не было, потому что артиллерию необходимо наводить точно на цель. Поэтому учиться было, конечно, тяжело.

— Есть ли у вас государственные или иные награды, и если да, то за какие заслуги вам вручили?

— Наград нет, только представления. А вот брат был дважды награжден за выполнение боевых задач. Впрочем, я шел выполнить долг, а не ради наград или финансовой поддержки.

Вернулся домой ради дочерей

— Сейчас вы прекратили участие в спецоперации?

— Да, но пока еще являюсь действующим военнослужащим, так как процесс увольнения не быстрый. Сейчас я нахожусь в служебной командировке.

— По какой причине вы прекратили участие в спецоперации?

— У меня три дочери, две из них несовершеннолетние. За ними некому было осуществлять уход, поэтому меня эвакуировали, так как стоял вопрос либо отправлять их в интернат, либо мне возвращаться со службы.

— Тяжело далось это решение?

— Да, потому что на СВО я добился многих результатов, получил богатый боевой опыт, и хотелось дальше развивать его. К тому же меня отправляли официально на обучение, чего я долго ждал. Создавался отдельный батальон БПЛА, где я мог в роли офицера дальше продолжать службу.

Однако я услышал о программе «Время Героев» и решил принять участие. Написал эссе, прошел отборы, конкурс. Нас вывозили на специальное тестирование. Тесты были очень сложные, не только на умственные способности, но и навыки руководителя. Помимо того, что надо было дать правильный ответ, его нужно аргументировать.

Тестирование сдал успешно, после назначили обучение в РАНХиГс. Отучился, получил удостоверение, и меня успокаивало, что службу можно продолжить здесь. На фронте мы защищаем наших граждан, родственников, друзей, служим стране в первую очередь. И здесь можно так же продолжить эту службу, помогать строить крепкий тыл и воспитывать молодежь.
Например, были идеи организовать в школах курсы и кружки, где ребята могли бы освоить управление беспилотными аппаратами — как летательными, так и наземными и водными.

«Планирую пойти в политику»

— По каким направлениям вы проходите обучение в рамках программы? Что для вас значит «Время героев»?

— Я проходил обучение современному публичному управлению органами власти. Поддерживаю эту идею президента. Она не нова, после многих войн у власти на местах и во главе часто становились ветераны, которые не боялись принимать решения. То же самое было после Первой мировой, революции и Великой Отечественной войны. Из ветеранов СВО создастся команда единомышленников, готовых поддержать друг друга, которые также будут объединены одним общим делом. К тому же в боевых условиях мы привыкли обращаться к разным родам войск напрямую, что, как мне кажется, позволит избавиться от бюрократических барьеров и улучшит межведомственную коммуникацию.

— Какие у вас дальнейшие планы и цели в рамках «Времени героев»?

— Планирую пойти в политику. В рамках программы фонд «Защитники Отечества» уже отправил документы в правительство. Также управа Ленинского района опубликовала видеоролик с моим участием, после чего со мной связалась городская дума с предложением продолжить службу в органах власти. В Воронежской области сейчас много вопросов, требующих основательного подхода и решения.

— До того, как ушли на СВО, где вы работали?

— Ранее я занимался предпринимательской деятельностью. У нас с братом было производство. Потом, к сожалению, землю отдали под застройку, поэтому пришлось закрыться.

— Расскажите, какую помощь оказал вам фонд «Защитники Отечества» и как вы помогаете участникам СВО и их семьям?

— Фонд поддержал меня в первые дни, когда я вернулся и не знал, с чего начать. В фонде помимо консультации, мне подсказали, куда двигаться дальше. Также мне подсказали обратиться к представителю президента по защите прав детей Ангелине Севергиной. Она помогла, обратилась во все органы с письмами, где подтвердили, что я действительно отец-одиночка, а также в войсковую часть с просьбой предоставить увольнение.

В фонде всегда внимательно относятся к участникам СВО — кураторы приглашают на мастер-классы, мероприятия, новогодние праздники, концерты.

Совместно с фондом я, как представитель федерации гребли на байдарках и каноэ, сейчас создаю грант для участников СВО и их семей, чтобы они могли заниматься спортом бесплатно. Кроме того, мы имеем опыт работы с многодетными семьями и с детьми с ОВЗ, в том числе аутистами. Также мы работаем и с участниками СВО, получившими ранения и даже потерявшими конечности. Спорт — это стремление к победе. Это то же самое, что мы делали на фронте плечом к плечу.
Фонд также принимает в этом прямое участие, а приходить к нам могут все желающие. Поэтому сейчас мы совместно прорабатываем эту программу.

— Что можете сказать про возможность для заключенных или подследственных уйти в зону СВО?

— Знаю об этом не понаслышке, еще со времен, когда зэков набирал Пригожин, так как производство у нас находилось в колонии. Ребята показывали очень хорошие результаты. На фронте довелось воевать с ними бок о бок.
Они шли на СВО осознанно, сделали для себя определенные правила — например, не ругаться матом и не использовать тюремный сленг. Для них участие в боевых действиях — своего рода очищение и возможность начать новую жизнь. Считаю, что шанс должен быть дан каждому. И сейчас дать возможность людям искупить свои преступления на поле боя, как мне кажется, правильное решение.

О позывных и запоминающихся случаях

— Ваш позывной — «Олимп». Расскажите, почему взяли такой? И по какому принципу вообще выдаются позывные?

— Так называется наша спортивная команда. У меня есть командная футболка с этим названием, и она стала для меня своего рода оберегом — я пообещал, что на ней не будет ни одной дырочки. И она хранила меня все то время, пока я был на фронте.

Позывные могут выдаваться по фамилии, как, например, у моего брата — «Волчок». У двоюродного брата позывной «Фишер» — по-английски рыбак, так как он увлекается ловлей на профессиональном уровне. А у нашего пулеметчика позывной «Трататуха» — так решил брат, у которого плохая память на имена. Он так и сказал бойцу: «Ты у нас пулеметчик — тра-та-та. Будешь Трататухой».

Еще у нас были Абрек — кавказец, Теплак — машинист тепловоза.

— Какой самый яркий и запоминающийся случай был с вами на фронте?

— Зимой у нас завелись мыши. Их было настолько много, что приходилось буквально по ним ходить. Жрали все, до чего дотягивались — в рюкзаке могли дырку проесть, не говоря уж про продукты. Как-то ночью мы услышали недалеко от блиндажа писк, который раздавался из старого дерева. В дупле мы обнаружили котят — видимо, дикая кошка родила их и бросила. Мы их забрали, откормили разбавленной в воде сгущенкой. Когда котята подросли, то один из них поймал первую мышь, гордо поднес и положил — первая добыча. Вот так вот он принес отметиться.

Был случай, когда пес и собака — немецкая овчарка и чау-чау — несколько раз приходили к нашим позициям, мы их подкармливали. А когда они к нам привыкли, то привели своего щенка и оставили у нас, а сами ушли. Видимо, понимали, что сами не смогут позаботиться о нем.

И, наверное, самый забавный произошел, когда наш БТР заехал на позиции ВСУ. Бойцы противника почему-то решили, что это пришла ротация сменить их, поэтому, когда наши ребята стали высаживаться, полезли в бронетранспортер. Наши приняли решение откатиться, залезли сверху на броню и закрыли люки транспортера. Когда вернулись обратно, то увидели незваных пассажиров, которые к тому моменту уже поняли, что никакая это не ротация, а самый настоящий плен.

— В преддверии Дня Защитника Отечества, что бы вы пожелали нашим землякам, которые сейчас находятся на фронте или трудятся в тылу?

— Мирного неба над головой. Нашим ребятам, защитникам, которые сейчас на передовой, хочется пожелать, во-первых, крепкого здоровья, морального духа и победы. Победа — за нами, она будет общая, потому что вклад в нее вносят и те, кто находится в тылу — волонтеры, дети, которые поддерживают нас своими письмами, открытками и какими-то подарками. Например, моему брату одна девочка отправила игрушечного зайца. И эта игрушка стала для него оберегом, с которым он каждый раз отправлялся на штурмы. А спустя время брату удалось разыскать ее, встретиться и поблагодарить. Для них обоих это была очень эмоциональная и теплая встреча.