Стервятник и силикат. Реквием комбинату строительных материалов

25 декабря 2021 года Почетный гражданин Воронежской области, основной владелец ЗАО «Воронежский комбинат строительных материалов» Борис Затонский написал заявление в арбитраж, не согласившись со своим увольнением с поста генерального директора, и в тот же день умер. Губернатор выразил соболезнования: «Невозможно смириться с тем, что уходят такие люди как Борис Николаевич. Он один из тех, кому регион прежде всего обязан своими достижениями в строительной отрасли».

Человека, которому «обязан регион», увольняли чуть ли не ночью, не уведомив, не пригласив. И, конечно, ускорили его смерть. Хотя о том, что у Бориса Николаевича онкология знали давно. 82-летний Затонский боролся с онкологией шесть лет и работал почти что до последнего дня. Битва за комбинат, который возглавлял Затонский, между его единственной дочерью Яной Чернышовой и знаменитым бизнесменом Анатолием Шмыгалевым продолжается по сей день. На эту громкую тему написано довольно много статей, но все они кажутся однобокими. Сторона Яны Чернышовой, которая теперь владеет 34,4% «ВКСМ» и которую даже не пропускают на предприятие, рассказывает свою версию событий, а сторона Шмыгалева практически молчит или отделывается рассуждениями о текущем положении дел на комбинате. А о том, как его команда попала на предприятие, предпочитают не распространяться. Не распространяются и те акционеры, кто выкидывал Затонского из директорского кресла на тот свет. Их трое: заместитель Затонского Владимир Жаглин -19%, родная сестра  Жаглина Надежда Прудникова – 13% (они - дети Василия Жаглина, предшественника Затонского) и Валерий Бунин, племянник покойной бухгалтерши – 24%. Еще 10% акций числятся за работниками предприятия или их наследниками.

Эта история напомнила о, может быть, самом знаменитом фотоснимке в истории человечества, названном «Стервятник и девочка». На фото изображен умирающий от голода исхудавший суданский ребенок, рядом с которым приземлился стервятник, дожидающийся его смерти. Автор фотографии в 1994 году получил за него Пулицеровскую премию.

Локоть к локтю, кирпич в стене

Пожалуй, надо начать с рассказа, что такое «Воронежский завод строительных материалов». В 1955 году на берегу Дона, не доезжая Семилук, был построен завод силикатного кирпича. Он занимал территорию 3,5 га. Тогда это еще не было городской чертой, но за 60 лет город рос, в том числе благодаря продукции завода, и теперь жилая застройка вплотную приблизилась к заводской территории. В советские времена завод обеспечивал силикатным кирпичом все стройки Воронежа. В 1968 году здесь изобрели первый в СССР автомат-укладчик, который в дальнейшем использовали на всех аналогичных заводах страны, за что получили Государственную премию. Таким образом, значительно сократился ручной труд. Производственный максимум предприятия пришелся на 1975 год – 340 млн штук кирпича. После распада СССР объемы уменьшились, но все равно составляли внушительные 235 млн штук в год. Но с тех пор завод силикатного кирпича работал на 20% меньше своей мощности. Вплоть до 2000 года завод, переименованный в комбинат строительных материалов и уже приватизированный, оставался региональным монополистом по производству силикатного кирпича. Многочисленные попытки конкурентов создать что-то подобное проваливались – соперничать с комбинатом-гигантом было нереально.

Изначально на заводе работали не воронежцы, а жители Семилук. Из областного центра в то время еще тяжело было сюда добираться. В 1958 году здесь начинал свою трудовую деятельность токарем 18-летний семилукец Боря Затонский. Работал недолго, поступил в Тамбовское летное училище и по распределению попал в Якутию. Развозил продукты и солярку по дальним стойбищам. Здесь родилась дочь Яна, необычное по тем временам имя дали в честь местной реки. Вернулся в Воронеж, работал 15 лет в народном хозяйстве, в 1984 году снова попал на силикатный завод – стал заместителем директора по снабжению и сбыту. Директором был Василий Жаглин.

Василий Жаглин на пять лет старше Затонского. Но в кирпичную отрасль они пришли одновременно. В 1958 году Жаглин начал работать механиком цеха Хохольского кирпичного завода. На комбинате стройматериалов с 1961 года. С 1978 года – директор. В 2002 году ушел на пенсию, передав бразды правления Затонскому. Итого: Жаглин возглавлял предприятие 32 года, Затонский – 20 лет. При каждом из директоров было проведено по масштабной реконструкции предприятия. Одно из ключевых усовершенствований – выпуск газосиликатных блоков начинало внедряться при Жаглине, но цех по их выпуску, первый в Воронеже, появился уже при Затонском. 

В общем, довольно сложно и глупо было бы меряться, чьих заслуг в развитии комбината было больше – Жаглина или Затонского. Тем более, что оба уже ушли в мир иной. Одно точно - их наследники никакого отношения к предприятию не имели. То, что Жаглин-младший работал заместителем Затонского «по ненужным вопросам» - «из милости и уважения к отцу взяли» - только подчеркивает наш тезис. 

^{Фото - официальный сайт ВКСМ}

Рай из кирпичей

С именем Затонского связаны не только производственные достижения, хотя к газосиликатным блокам он добавил в ассортимент еще и тротуарную плитку. Став гендиректором, Борис Николаевич решил построить коммунизм на отдельно взятом предприятии. Медсанчасть, больше похожая на санаторий, с массажным кабинетом и собственным бассейном. Обеды в заводской столовой за 35 рублей. Дотации на работу профсоюза. Внутризаводская церковь из силикатного кирпича. Тотальное благоустройство территории. Зарплата, как и положено при коммунизме, была не очень. Если верить шмыгалевской стороне, в 2022 году средняя зарплата на предприятии составляла всего 23 тысячи рублей. А еще в середине нулевых у Затонского были серьезные проблемы с налоговой. Комбинат долго и упорно работал с несуществующими контрагентами. Но в то время слово «фирмы-однодневки» только входило в обиход. Пронесло.

Но главными контрагентами были строительные тузы, начиная от ДСК. Далее вниз по списку до бесконечности. Затонский себя поставил особняком. От тусовки строителей держался подальше. Ведь он был выше их в пищевой цепочке. Дать отсрочку платежа или не дать и на сколько. Да и главный строительный вопрос, дележка земли, его никаким боком не касался. Но авторитетом пользовался и звание Почетного получил заслуженно. А вот Жаглин был забыт, так никаких званий и не получил, и умер в 2015 году. Возможно, очень вероятно, что наследниками Жаглина двигала именно обида за недополученные при жизни почести отца. Ведь месть – это блюдо, которое надо подавать холодным. Обида одних наследников на других - это сердцевина конфликта, из нее можно выжать маржу. О конфликте знал и помнил Шмыгалев. Ждал и готовился. Умение ждать и быть первым в нужную минуту – это тоже бизнес-талант.

Мужчина и женщина

Биография Анатолия Шмыгалева, владельца строительной компании «Инстеп» и еще совсем недавно самого богатого депутата областной думы – 350 задекларированных миллионов, хорошо известна. Репутация, мягко скажем, главного приватизатора Воронежа за Анатолием Петровичем закрепилась намертво. В девяностые и нулевые группа Шмыгалева была, пожалуй, самой активной в перекупке акций, доставшихся при ваучерной приватизации работникам предприятий. Алгоритм: покупка пакета - заход на предприятие – оптимизация – продажа. Через руки Шмыгалева в то время прошел не один десяток предприятий, главным из которых был космический концерн «Энергия». Дерибан «Энергии» Анатолию Петровичу будут вспоминать до конца его дней. И, конечно, в тематике акционерного законодательства, вот это вот все - депозитарный контроль, счета ДЕПО, в чем вы ничего не смыслите, в этом Анатолию Петровичу равных нет. Многие предприятия, акции которых скупали шмыгалевцы, интересовали только из-за земли, на которой они расположены. А «ВКСМ» - это одно из самых больших по площади промышленных предприятий Воронежа. И эта земля почти что в рекреационной зоне – Дон из окон будет видно. Рано или поздно – скорее поздно. Со Шмыгалевым или без – скорее без, если избавится от Чернышовой, успеет продать одним лотом. Вся или частично – скорее частично, территория комбината будет застроена жильем. В этом сомневаться не приходится. Это не злой гений Анатолия Петровича, это законы рынка. Время красных директоров и силикатного коммунизма безнадежно ушло. Поэтому мы и озаглавили эту статью – «реквием». Другое дело, что градообразующее, по сути, предприятие одним махом уничтожить никто не даст. И что важно для этого корпоративного конфликта – совершенно непонятно, как оценивать эту потенциально золотую землю. Шмыгалев, ныне контролирующий 56% акций комбината, готов выкупить у Яны Чернышовой ее 34% долю. Об этом он говорил, если верить Чернышовой, еще год назад. Но Чернышова и слушать его не хочет. Фактор обиды на то, что так подло поступили с ее отцом, за год никуда не делся. И эту обиду, «слезы сироты», желательно бы включить в прайс. Говорить, что одна сторона олицетворяет собой зло, а другая – добро, было бы неверно. Интересы у обоих одинаковы. Вопрос – в цене. Но еще один важный момент: Шмыгалев – реальный self-made man, а Чернышова – наследница. Такая же как дети Жаглина. 

Такая же, да не такая. Наследники Жаглина предъявляют претензию: «Яр» был создан на деньги комбината строительных материалов. Вряд ли эта претензия имеет под собой реальную основу. Ведь знаменитый загородный спа-отель «Яр» с еще более знаменитой скульптурой коня Ярыжа существует с 1997 года. Он был построен на пять лет раньше, чем Затонский сменил Жаглина в кресле директора. Яна Борисовна четверть века – бессменный руководитель «Яра», а после смерти отца и основная владелица. Чернышова - самое часто мелькающее лицо на воронежских глянцевых обложках, звезда соцсетей. Наверное, «Яр» уже можно называть культовым местом. Но не менее важна роль Чернышовой и в элитно-ресторанной жизни Воронежа. Несколько знаменитых ресторанных проектов Воронежа развивались при ее участии. Обучение шеф-поваров – это редкое занятие, которое может позволить себя только «Яр». Яна Борисовна умеет, тусуясь, вести крупный бизнес. Собственный ресторан в Мадриде (хотя и сдаваемый в аренду), близкая дружба с главным кулинарным блогером России Белоникой (иноагент). Первая леди ресторанного и отельного бизнеса, как заслуженно величают Яну журналисты гламурных изданий.

Финансовые и административные возможности Чернышовой и Шмыгалева, конечно, не сопоставимы. Анатолий Петрович по местным меркам олигарх. Да еще и политик. Почти двадцать лет Шмыгалев был депутатом областной думы по спискам «Справедливой России», главным спонсором ее воронежского регионального отделения, но в разгар корпоративного конфликта внезапно и без внятных объяснений от мандата отказался. https://voronezhnews.ru/fn_984712.html Но и Яна Борисовна не та девочка, которую так легко сожрет стервятник. Кстати, и на знаменитом фото стервятник в итоге никого не сожрал. А девочка в реальной жизни оказалась мальчиком и доползла до пункта раздачи ООНовской еды. 

А еще - женщину можно зацепить словом сильнее, чем мужчину. Например, неосторожно брошенной Анатолием Петровичем фразой: «Остались, в общем-то, формальности». Это был вызов, и женщина его приняла. Двенадцать исков, поданных Яной Чернышовой, направленных против захвата Шмыгалевым «ВКСМ», ясно свидетельствуют – война будет долгой. 

Обезьяна Чичичи взяла в залог кирпичи

Ни сам Шмыгалев, ни его человек Скипский историю своего захода на комбинат за это время ни разу не прокомментировали. Хотя и интервью давали не раз. Но журналисты «почему-то» об этом не спрашивают. Из чего мы делаем нехитрый вывод, что все эти интервью – лишь часть информационных войн. Шмыгалеву, наверное, кажется, что он себя в информпространстве ведет себя более тонко, чем Чернышова, которая младшего Жаглина называет «иудушкой» и в тоже время стремится сесть с другими акционерами за стол переговоров.

То, что Шмыгалев готовился к наскоку (покупке, захвату, рейдерской атаке – называйте как хотите) на «ВКСМ» не один год, у автора не вызывает никаких сомнений. «ВКСМ» - большой куш. В январе 2021 года, то есть за год до смерти Затонского, акции, принадлежащие Жаглину-младшему были переведены из депозитария «Статус», где хранились все акции «ВКСМ», в шмыгалевскую «Инвестиционную палату», также имеющую лицензию на деятельность депозитария. Тогда же, с 13 по 19 января Шмыгалев передал, или якобы передал Жаглину 500 миллионов рублей. Существует пять расписок Жаглина о получении наличных денег. Но денег, кажется, никто не видел. Ни откуда они взялись, ни куда делись. Деньги, или «деньги», выдавались под залог акций предприятия. Но есть с этим «залогом» одна странность – о ней ниже. Полмиллиарда налички перешли из рук в руки, но это не волнует никого. Даже налоговую. А ведь плательщик – депутат областной думы. Он обязан отчитываться, откуда эти деньги у него взялись. Анатолий Петрович хоть и декларирует больше всех, но полмиллиарда в последней декларации у него не было. За 2021 год, в котором он дал 500 миллионов взаймы Жаглину-младшему Анатолий Петрович заработал лишь 149,7 миллионов, а его супруга Мария Табачникова -15 миллионов. Платил ли Шмыгалев Жаглину реальные деньги или нет, элементарно проверить по банковским проводкам. Удивительно, но до сих пор никто не проверил. Или великий комбинатор многие годы хранил деньги под подушкой, ожидая случая? Так или иначе, акции Жаглина перекочевали под контроль Шмыгалева. Скорее всего, по такой же схеме переехали и акции сестры Жаглина Прудниковой, а также Бунина. Платить полмиллиарда просто за 19% было бы странно. Нужен контрольный пакет. А вот как оплачивались акции – были ли еще расписки, или эти полмиллиарда были за акции всех троих, то есть за 56%, этого мы не знаем. Крышка депозитария захлопнулась. Стервятник приземлился. Осталось дождаться, когда лев умрет.

При живом Затонском захват предприятия был невозможен – слишком высок был авторитет Бориса Николаевича. Но и смерти его заговорщики не дождались. Почему? Не выдержали нервы? Ведь беспричинное, заочное отстранение еще живого Затонского было явно нелегитимным (о моральной стороне и говорить не хочется) и запустило череду событий, которые имеют ничтожный с точки зрения юриспруденции фундамент. Однажды все можно будет отмотать назад. Нельзя строить дом, а тем более – комбинат, на песке. Нельзя полагаться на свое сегодняшнее превосходство.

Далее версия событий как она выглядит со слов Чернышевой. (Шмыгалев предпочитает играть в молчанку). 5 декабря Затонский ушел на больничный – к онкологии добавились проблемы со спиной, но продолжал работать и работал дистанционно вплоть до 22 декабря. 8 декабря Затонский подарил свой пакет акций дочери.

Утром 22 декабря Владимир Жаглин, собрав подписи трех акционеров, себя, своей сестры и Бунина врезал новый замок в директорский кабинет и объявил себя новым директором. И это притом, что Затонский был на официальном больничном, о проведении совета директоров по закону необходимо уведомлять за месяц, а если член совета директоров отсутствует по какой-то причине, он имеет право назначить своего представителя. Ну и само отстранение генерального директора должно быть как-то мотивировано. Все-таки 20 лет руководил, могли бы выслушать. Да и самого события «совет директоров» как такового не было. Сестры Жаглина Прудниковой на предприятии в тот день не было, ее подпись брат заполучил то ли до приезда на работу, то ли после. По иску, отправленному Затонским в день смерти, арбитраж наложил обеспечительные меры – запретил регистрировать смену гендиректора «ВКСМ» в ЕГЛЮЛ. Но уже 17 января – суд этот запрет снял. Причина – смерть директора. Враг вступает в город, пленных не щадя. Жаглин- младший номинальным директором пробыл  лишь три недели – на новогодние праздники. Генеральным директором трио Жаглины-Бунин назначает Дениса Скипского, наемного менеджера шмыгалевских заводов. Акции трио уехали в нужный Шмыгалеву депозитарий - «Инвестиционную палату». Мышеловка захлопнулась, с Дона выдачи нет. И, кажется, Анатолий Петрович не заплатил за них ни копейки. Во всяком случае, ни одного доказательства оплаты за это время в суды предоставлено не было.

У Жаглиных-Прудниковых на двоих 32% акций, у Чернышовой (ей отец передал акции по договору дарения 8 декабря) – 34,4%. Ключевую роль сыграла позиция некоего Бунина. А кто он вообще такой? Он – 45-летний племянник умершей в 2019 году главной бухгалтерши предприятия. Женщина, бывшая бездетной, скончалась от онкологии в 2019 году. Она перед смертью просила Затонского выкупить у нее акции, хотела раздать все деньги разным родственникам. Борис Николаевич по каким-то соображениям делать этого не стал. Так, весьма неожиданно для себя Виктор Бунин, он также как и Жаглин-младший работал на комбинате, стал владельцем огромного состояния. Интересно вот что: за год и четыре месяца с момента отстранения Затонского никто из троих акционеров на публику не сказал ни слова. Хотя что говорить, все тут и так понятно.

Чернышова утверждает, что за «рейдерской атакой» 22 декабря стоял именно Шмыгалев. Якобы он контролировал и активно кукловодил Жаглиным с конца ноября. Сам Жаглин, бывший врач с незадавшейся карьерой, - человек нерешительный и суетливый. На такую отточенную, почти что военную операцию (насколько законную другой вопрос), Жаглин-младший, по утверждению Чернышовой, в принципе не способен.

На связь с Яной Шмыгалев вышел сразу после Нового года. Предложил купить ее акции. На вопрос, почему не обратился за продажей к ней напрямую сразу, сказал, что «постеснялся». Хотя они и хорошо знакомы – мир богатых тусовщиков тесен. Яна продавать отказалась. А потом Шмыгалев добавил, что у остальных совладельцев он акции УЖЕ купил. И все остальное – только формальности. Есть такое свойство характера, обозначаемое словом «хуцпа», в переводе с идиша – «дерзость», «наглость», даже «сверхнаглость», «наглое лицемерие». Носитель «хуцпы», ведет себя так, как будто его не заботит вероятность оказаться неправым. 

Обычный читатель скажет – ну, купил и купил. Что, разве одни люди не могут продать свой товар другому? Могут. Но Гражданский кодекс четко регламентирует преимущественное право покупки. Комбинат – это как квартира, только большая. Право выкупа – у соседа по коммуналке. Оно было у Чернышевой, и его не было у Шмыгалева. Но Анатолий Петрович явно ничего не боялся. Может быть, решил, что раз все схвачено, за все заплачено, то действительно останутся только формальности. Но как было написано на кошельке в финальной сцене «Криминального чтива»: «Не с той связался».

Нет у вас методов против Кости Кирпича

Бабетта пошла на войну. В январе-апреле 2022 года Яна Борисовна подала в общей сложности 12 исков. Ответчики – Шмыгалев, Жаглин, «ВКСМ», другие акционеры комбината и внезапно глава администрации Павловского района Максим Янцов.

Описывать все судебные перипетии в рамках журналистской статьи просто нереально, но без некоторых деталей не обойтись. Если обобщать, Чернышова стремится восстановить свое явно нарушенное право первоочередного выкупа акций, а арбитражные суды ей в этом упорно отказывают. 12 исков Чернышовой рассматривали всего три судьи. И все трое были единогласны: практически все суды в первой инстанции Яна Борисовна поиграла. Включая ключевое дело о понуждении Жаглина продать принадлежащие ему акции за 290 миллионов рублей. За такую же сумму Жаглин хочет официально продать акции Шмыгалеву и в марте 2022 года сделал, как положено, публичное предложение. Но как раз это решение суда – о понуждении к продаже - не вступило в законную силу. Дело в том, что 13 января 2022 года между Жаглиным и Шмыгалевым был заключен и зарегистрирован в депозитарии «Инвестиционная палата» договор залога ценных бумаг №1ШЖ. В этот же день 13 января Жаглин якобы получил первый транш наличных денег от Шмыгалева – 190 миллионов рублей согласно расписке. Невнимательный человек, наверное, и не заметит, что между распиской и получением денег прошел ровно год – день в день. Загадочное совпадение. То есть, выходит, что депутат облдумы Шмыгалев отдал неизвестно откуда взявшиеся полмиллиарда просто так? Правильно, залог же надо регистрировать и тогда все открылось бы. А Затонский был тогда жив. А стервятники на живых львов не охотятся.  

Не проиграла Чернышова в первой инстанции только те процессы, по которым еще не вынесено решение. Но что важно: суд вынес обеспечительные меры на операции с акциями трио Жаглин-Прудникова-Бунин. Де-факто контролирует их Шмыгалев, но перешли ли в его собственность де-юре? Это знает только АО «Регистрационное общество «Статус» - оно является держателем реестра акционеров «ВКСМ». По утверждению издания «Экономика и жизнь Черноземья», регулярно освещающей данный конфликт с позиции Чернышовой, в мае 2022 года «Статус» объявил он том, что Шмыгалев стал собственником 11,5 тысяч обыкновенных акций «ВКСМ» (это, вероятно, доля Жаглина плюс то, что успели скупить у миноритариев). При этом «ЭЖЧ» утверждала, что Шмыгалев провернул сделку еще в феврале. Последнее, кажется, ошибочным утверждением: ведь оферту о продаже своих акций Жаглин публиковал в газете «Коммуна» (только на бумажном носителе) в марте.

Семь решений первой инстанции Чернышова оспаривает в апелляционном суде. Часть апелляций проиграла. Есть проигрыш и в кассации. Но будут ли эти проигрыши бесконечны? Ведь в аргументы сводятся к тому, что у нас плохо почта работает, поэтому Чернышову нельзя считать, что никто не уведомил ее о будущей продаже акций третьему лицу – то есть Шмыгалеву.

В делах по искам Чернышовой выплывают забавные, если смотреть со стороны, но вообще-то дикие моменты. Например, материал для экспертизы, так называемая «микровырезка», которая могла бы определить дату создания документа, «по ошибке» уезжает в совершенно другое экспертное учреждение, которое коммуналкой занимается. Это Чернышова пытается доказать, что расписки, по которым Жаглин получил невидимые полмиллиарда, сварганили задним числом.

Но интереснее всего история с Максимом Янцовым. Старый знакомец Шмыгалева, глава района и бывший банкир очень вовремя получил в подарок от своего отца ровно пять акций и подарил по две Шмыгалеву и его главному компаньону Семену Харитону. Вопрос - насколько законна эта операция, позволившая и Шмыгалеву, и Харитону, стать не «третьими лицами», а акционерами и обоим войти в совет директоров предприятия. Откуда, кстати, успели выкинуть Чернышову, заменив ее на Харитона. Почему Янцов-старший не захотел напрямую участвовать в операции Шмыгалева, мы не знаем. Может, его просто не ставили в известность. Но к сыну-чиновнику, успевшему получить в дар и тут же без объяснения передарить эти акции, возникают большие вопросы. Потому что все эти «подарочки» очень смахивают на коммерческую деятельность, заниматься которой Янцов-младший не имеет права.   

Взяв под контроль периметр завода, шмыгалевцы начали пытаться заполучить контроль над акциями, оставшимися у работников и их наследников. Например, в феврале 2022 года Жаглин купил у некоей Павленко акций на 420 тысяч рублей. Сам Шмыгалев напрямую купить их не может из-за всё того же преимущественного права выкупа, которое есть у Чернышовой. Чем и когда закончатся тяжбы Чернышовой «против всех», хотя по сути – против Шмыгалева, загадывать рано. Но есть твердое ощущение, что с полпути Яна Борисовна не свернет. Характер – в отца.

Жизнь бьет кирпичом

А что же комбинат? Как он живет во время всех этих разборок? А ничего живет, кстати. Хоть и с нюансами. «Незаконный», с точки зрения Чернышовой, генеральный директор шмыгалевец Денис Скипский, ранее руководивший аналогичным по профилю, но не по размаху, предприятием в Орле, быстро взял под контроль все производственные процессы, прекратил отгрузку без предоплаты, «сократил» почти 300 человек – по собственному, разумеется, желанию. Набрал новых, но меньше. Зато у оставшихся зарплата повысилась чуть ли не вдвое. Физический объем производства за год не вырос, а вот выручка увеличилась. Теперь она составляет 1,2 миллиарда рублей. С председателем «Союза строителей Воронежской области» Владимиром Астаниным Скипский теперь в десны. Владимир Иванович стал чем-то вроде неформального джи-ар менеджера «ВКСМ». Представляете, Астанин даже в журналисты подался: сам у Скипского интервью брал для строительного боевого листка. Такой чести даже Лукин с Цыбанем не удостаивались. Денег, что ли, на такого козырного интервьюера не хватило? В общем, как бы это ни было прискорбно слышать Чернышовой – без ее отца ничего не развалилось. Но еще грустнее ей от того, что Скипский, читай, Шмыгалев, запретил пускать на завод. Ее, де-юре – главную собственницу. Де-факто – одну из двух.

 Стиль управления Шмыгалева и его команды, в целом, понятен: оптимизация, улучшение финпоказателей, подготовка к продаже.

Еще год назад телеграм-каналы стали массово называть будущим покупателем «очищенного от Чернышовой» «ВКСМ» Домостроительный комбинат. Соответственно, и его фактического владельца сенатора Сергея Лукина. И там-то, и сям-то видели Шмыгалева, сидящего бок о бок с Сергеем Николаевичем. С одной стороны, кроме ДСК, потенциальных покупателей нет. С другой, громким именем сенатора очень удобно прикрываться. С третьей, в нулевых Лукин очень хотел построить свой кирпичный завод. Но так и не сумел. Почему бы теперь не закрыть гештальт.

Но если «ВКСМ» не заберет профильный инвестор, то здесь быстро появятся многоэтажки с видом на речку и пляжем в шаговой доступности. Название для будущего ЖК угадать несложно. ЖК «Тихий Дон» на улице Тихий Дон - это звучит денежно. Вопрос будущего комбината в руках арбитражных судей. Но, кажется, его судьба предопределена. Вне зависимости от того, кто станет конечным собственником.

Сразу после взятия Шмыгалевым комбината под контроль изменилась внутри- и внешнеполитическая ситуация. Началась СВО. В марте открытые космополиты Шмыгалевы-Табачниковы спешно уехали в Армению вместе со всеми детьми. СМИ гадали: навсегда или нет? Вернулись. Продали «Инвестпалату», Анатолий Петрович сдал мандат по спискам «Справедливой России». Точнее, передал по наследству своему очередному топ-менеджеру - Орюпину. Журналисты гадали: это из-за второго гражданства или нет? Неизвестно. Но вопросы, откуда взялись у депутата полмиллиарда налички, которой нет в декларации, больше не задашь. Всё, не депутат. Может, как раз из-за этого и сдал мандат. Чтобы лишних вопросов не задавали.

Не ищите в этой истории правых и виноватых. Никто из нынешних хозяев завода горячие кирпичи не таскал. Когда-то, в первой половине девяностых, при приватизации руководители комбината Жаглин и Затонский скупали акции у своих работяг по еще более бросовым ценам, чем Шмыгалев сейчас. Нельзя сказать кто тут белый и пушистый, а кто злодей. У всех свои, чисто денежные интересы. Просто каждый из участников этой истории считает деньги по-своему. Нет виноватых.

Во всем виноват Чубайс.

А фотограф Кевин Картер, не отогнавший хищную птицу от истощенного ребенка, вскоре после получения Пулицеровской премии покончил жизнь самоубийством.

Александр Пирогов