Маша и прокурор. Последний листок «Зеленого блокнота»

В бане веник - дороже денег. В этой истории от момента совершения преступления до вступления приговора в законную силу прошло семь с половиной лет. Липецкий областной суд оставил в силе приговор первой инстанции - семь лет строгого режима за крупную взятку 500 тысяч рублей, которую теперь уже бывший начальник отдела прокуратуры Воронежской области Андрей Авдеев получил 16 января 2016 года. 

Но спалился Андрей Михайлович не тогда, а 25 сентября 2017 года, когда повел в новоусманскую баню адвокатессу Марию Григорашенко, владелицу знаменитого «Зеленого блокнота», в котором якобы были записаны расценки почти трех десятков судей Воронежской области и суммы оплаты за «решение» вопросов. В Липецк дело передали из-за конфликта интересов: отец прокурора-взяточника - знаменитый и со связями судья облсуда Михаил Авдеев, отправлявший правосудие почти сорок лет. Отец вышел в отставку в 2021 году, когда дело сына уже вовсю рассматривалось в первой инстанции по существу. 

Мужчина и женщина. Диалог в парилке 25.09.2017

Распечатанный, скрепленный подписью эксперта-криминалиста диалог занимает 27 страниц. При всем желании целиком не приведешь. Он интересен, как все подслушанное, и он драматичен. Женщина немного за 30, свободна, сногсшибательна, раскована, но ее жизнь висит на волоске, и она несколько раз повторяет это. По тону разговора кажется, что она ждала этого спасения и этого разговора полтора года. Сейчас она - подсудимая и процесс идет к концу, к приговору. Прокурор уже запросил для нее реальный срок - пять лет колонии общего режима за покушение на мошенничество. Через месяц ей предстоит выступать в суде с последним словом.

Мужчина - почти 40, женат, влиятелен в силовых кругах, еще более влиятелен его отец. Женщине кажется, хотя очевидно она уже лукавит, что Мужчина ее должен спасти. На самом деле она уже поняла, что помощи ждать не стоит. И нашла помощь сама.

Женщина. Сейчас я тебе,… Андрей. А уютно в доме, да? В даче вернее.

Мужчина. Маша, Маруся.

Ж. Может, открыть, подожди. В шапке? Ты в угол смотрел? Простыни вон, наверное, Андрей. Ты сигарету поможешь? А он затопил баню?

М. Не знаю, заранее предупрежден. Это они все выходные парились. Глянь, Танюху поставили.

Потом Мужчина разговаривает по телефону с хозяином бани-дачи, пытается понять, как включить телевизор. Это чтобы прослушка не сработала. Потом вдруг вспоминает.

М. А сколько получил тот парень?

Ж. У?

М. Сколько получил тот парень? 

Эксперт признается, что из-за громко говорящего телевизора разобрать ничего нельзя. Только обрывки фраз.

М. Все получается не так…

Ж. … Ты сам понимаешь, ты думаешь, что он прекратит. Он не прекратил, не вмешался. Теперь… момент… правильно?

М. Если бы я считал, что ты не права, меня бы здесь не было.

Ж. У меня есть шанс, соответственно? Почему ты молчишь, Андрей?

М. В баню пойдешь?

Ж. Да не хочу я париться. Мне сейчас не до этого.

М. Ну я пойду попарюсь.

Ж. Ну ты мне можешь ответить на вопрос?

М. На какой?

Ж. Я говорю, ты ведешь себя так, как будто что-то знаешь, а чего-то ты мне не говоришь.

М. Я что-то знаю?

Ж. Нет, у меня такое впечатление.

М. … я тебе что сказал. Мы с тобой разговаривали впустую.

Ж. Вообще не понимаю. А где тут свет? Ты где? Дверь закрыл? Ты меня закрыл?

М. Да нет. Не закрывал я тебя. Шапка вот.

Ж. Почему ты решил, что там кто-то есть?

М. Потому что там у тебя, девочка, где у тебя уже тридцать раз.

Ж. Ну подожди! По-моему, сказать - это не факт, что так происходит.

М. Потому что когда тебя приглашают и говорят, что вот так и вот так. Потом это происходит, а тебе об этом не говорят.

Ж. Ну у тебя на глазах, что ли?

М. Что, обалдела?

Ж. Я просто не пойму, я просто с тобой разговариваю.

М. Я просто тебе объясняю.

Ж. За тобой таскаются ФЭЙСЫ, здесь-то мы вроде как в безопасности. Это ж твои друзья, здесь круглосуточная охрана.

М. Ну все равно.

Ж. Просто я у тебя спрашиваю, а ты мне реально не договариваешь что-то, и мне страшно! Потому что моя жизнь находится на волоске, не твоя! И ты все время молчишь! Как тут жарко!

М. Ну на то она и баня! А мне нечего тебе сказать.

Ж. Я тебе вопрос задала. Что ты знаешь по поводу меня и молчишь?

М. Нет. С кем надо я встречаюсь и разговариваю.

Ж. И о чем? Нам недели хватит дособирать деньги?

М. Нам - это кому?

Ж. Тебе, Андрей! В данном случае тебе, Андрей! Мне и так друзья помогают.

М. Ты хочешь, чтобы я это собрал?

Ж. Миллион у меня точно будет.

М. Я привез тебе двести.

Ж. Андрей, ты пойми, что моя жизнь висит на волоске! Не твоя!

М. Ты меня послушай!

Ж. А деньги я брала под тебя! (то есть у родственников подсудимого наркоторговца Черванева - прим. автора) Ну. Ты вот тоже, грубо говоря. Ты зачем сам меня загоняешь в этот. А то мы сейчас, подожди, можно я скажу? Я тебя просто подведу вот так к ответу. Вот чтобы ты тоже мне мог ответить!

М. Давай.

Ж. Я, как говорится, на самом деле ни слова ни тогда не сказала и ни потом уже, я не сказала никому, что эти деньги брались под тебя. Но ты сам понимаешь, я брошена на амбразуру. Ты сам сказал не вникать, кому розданы деньги. Хорошо, я не вникаю, кому они розданы.

М. Сейчас я тебе, сейчас дам бумажку.

Ж. Ты мне дашь двести тысяч.

М. Нет.

Ж. Я не буду писать тебе ни каких расписок.

М. Будешь. Ты мне напишешь, что, куда и почем.

Ж. Я своей рукой ничего писать не буду. Ты сам тут. Ты же вчера сам сказал, что у тебя есть тетрадка, в которую ты все записываешь. Вот у кого «Зеленый блокнот»! Вот и смотри в свою тетрадку.

М. Я посмотрел. Я тебе сейчас расскажу.

Ж. Помнишь тот день, когда я за тобой на каблуках бежала, а ты сделал вид, что меня не знаешь? И оттолкнул. И сейчас ты делаешь вид, как будто к этому отношения не имеешь. У меня теперь другой адвокат, стоит мне сказать: что как и почему, он мне скажет: «Дай дополнительные показания». Зачем ты меня к этому подводишь, не могу понять. Человек, загнанный в угол, способен на все. Но я не хочу так поступать, поэтому я веду с тобой диалог.

М. В том-то и дело, что я тоже не хочу так поступить. Если ты думаешь, что ты сможешь после этих свидетельств.

Ж. Как? Закопать меня на пять лет? Ты уже так поступил.

М. Ты прекрасно знаешь, что я знаю о тебе гораздо больше, чем ты обо мне.

Ж. А что ты обо мне знаешь, что ты обо мне знаешь?!

М. Парься в бане уж.(…)

Дальше у Мужчины и Женщины идет долгая перепалка про старые дела. Кто кому клиентов подгонял и на каких условиях, кто за что подписывался. К нынешней истории это не относится. А затем началась дележка, точнее - разбор полетов после дележки наркодилерских денег. Судя по всему, Мужчина и Женщина одновременно с разговором записывали цифры на бумажке и показывали друг другу. 

М. Раз, два, и вот это то, что ты была должна забрать. Правильно? Последнее. Значит, вот это то, что ты забрала? Правильно?

Ж. Я под тебя все деньги брала! Кроме пятисот.

М. Секунду. Забрала?

Ж. Ну это ты неверные цифры ставишь.

М. Нет, подожди, если речь идет о два с половиной.

Ж. Почему, подожди, ты ставишь досудебное соглашение. А деньги (…) рублей?

М. А сколько? Если тебе говорят «два». И ты пятьсот потом еще поехала у него забирать!

Ж. Ты сказал забрать с них еще пятьсот.

М. Ну всего два с половиной?

Ж. Ну да, ты сказал забрать у них еще. Ты сказал - полтора.

Ж. Мы делили апельсин (меру пресечения для клиента - прим. автора). Ты сказал: «Сто пятьдесят тебе, сто пятьдесят мне, и двести - Я-х (Я-х - это фамилия бывшего прокурора района, которому никаких обвинений не предъявлялось, не будем ее публичить по этическим соображениям - прим. автора).

Мужчина. Все правильно.

Ж. За досудебное соглашение.

М. Правильно.

Ж. Потом ты сказал, что миллион за условный срок - этого мало.

М. Погоди, сто пятьдесят, сто пятьдесят, двести. Это все получается пятьсот, а не единица. Правильно?

Ж. Потом ты сказал, единица стоит условный срок. Потом ты сказал, что надо дать.

М. Все, все остальное.

Ж. Подожди, дай я тебе расскажу. Ну, вспоминай, вспоминай. Нет, Подожди. Вот сейчас я тебе, вспоминай. Ты сказал, попроси у них единицу(…)

Ж. А ты говоришь о том, что досудебное соглашение стоит миллион.

М. Хорошо. Ладно. Из этих двух (миллионов - прим. автора), вот это мы распилили. Ты…

Ж. Что «ты»? Ты распилил. Я не знаю, что ты кому отдавал.

М. А, а где? Ну. Я тебе еще раз говорю, вот эту сумму, правильно? Правильно. 

Дальше идет длинная череда фамилий прокуроров и судей, занимавшихся темными делами. Как пилить «единицу», если с этим судьей удастся договориться на условняк, а если нет. Мужчина и женщина не могут разобраться между собой, осложняется все, что, видимо, какую-то часть денег Женщина брала «под себя» и кроме этого 350 тысяч у Женщины изъяли ФЭЙСЫ. Баланс у шулеров не сошелся. 

Котеночек по имени Мяу

Отматываем на самое начало истории. 29 октября 2015 года полиция в результате облавы задержала на продаже мефедрона, он же - меф, он же - мяу, Виталия Черванева, молодого человека с высшим образованием из хорошей семьи. Виталик, до того, как его хлопнули, успел пихнуть всего две дозы за 1,2 тысячи и 2,2 тысячи рублей. Но у некой банды из четырех человек, действовавшей во ВГУИТе, в гараже нашли особо крупный запас мефа. Виталика отправили в СИЗО, а тетя наркодилера нашла ему адвоката - Машу Григорашенко. Тоже девочку из хорошей семьи, дед Маши был НКВДшником и Героем Социалистического труда, а родной дядя, ныне покойный, - судьей областного суда. Поскольку приговор Андрея Авдеева, хотя и вступил в законную силу, но еще не опубликован, о дальнейшем развитии событий мы можем судить в основном по показаниям Маши.

В декабре 2015 года Маша и Авдеев встретились и прокурор обозначил таксы: полмульта - за выход из СИЗО под домашний арест, полмульта за досудебное соглашение (то есть надо сдать еще кого-нибудь из банды, чтобы смягчить будущее наказание) и еще мульт за условный приговор. Так говорила Григорашенко на следствии. С изменением меры пресечения договорились быстро. И 17 января 2016 года, через день после получения денег Авдеевым, Черванев вышел из СИЗО. Через кого Авдеев решал вопрос, осталось неизвестным.

Дальше было нужно заключать досудебку. Маша, видимо, предполагала, через кого Авдеев решал вопрос по мере пресечения, и двинулась на прием к прокурору района Я-х и предложила заключить с ее клиентом досудебное соглашение в обмен на интересующие следствие показания. На шару не прокатило. Прокурор района в заключении досудебного соглашения отказал, а Авдееву за его протеже высказал. Прокуроры, видимо, не без основания решили, что Маша деньги с клиента взяла, а их вздумала немножко кинуть. А ведь досудебка для клиента - это ключевое мероприятие, единственный, по сути, шанс.

Дальше не совсем понятно. Вероятно, после передачи денег (миллиона, который переходя из рук в руки, расщеплялся) по маршруту тетка Черванева - Маша - Авдеев - Я-х произошло какое-то событие. Возможно, Авдеев решил наказать Машу за хитрость, то есть за самовольное обращение к прокурору Я-х. Из банного разговора: «Ж. Ты сказал, единицы не хватает, нужно еще пятьсот».

«Нашли на шубу, найдут и на пуговицы», - так пошутил Авдеев. Шутка стала роковой. В конечном итоге, лишние пятьсот оказались неподъемными для родни Черванева. И они обратились в ФСБ. Сама Григорашенко была абсолютно уверена, что ее пасли целенаправленно, зная о ее близкой «деловой» связи с Авдеевым. Не только прокурором, но и сыном влиятельнейшейшего судьи. Кстати, в банном разговоре Григорашенко и Авдеев обсуждают, как можно задействовать связи отца в Верховном суде. Но тут мало ли кто кого может обсуждать за спиной. В общем, убедить родню Черваневых написать на Машу заявление и поучаствовать в следственном эксперименте было делом техники.

Машу хлопнули 11 мая (запомните дату!) 2016 года напротив Левобережного суда, когда она в своем белоснежном «Инфинити»получала от тетки Черванева «пуговицы на шубу» - последние 350 тысяч рублей после уже полученных двух миллионов. Поскольку в такого рода делах адвокатам участие в передаче взятки вменить практически нереально, то шьют покушение на мошенничество. 350 тысяч по мошенничеству - это, конечно, ни о чем. Это законный условняк, и реальных сроков по такому составу не дают. Но Машу загрузили по полной - на все два с половиной миллиона. (Позже ущерб сократят до одного миллиона девятисот тысяч). Правда, доказательной базы почти нет - только показания родни наркодилера. Чтобы лучше понять банный разговор: деньги Маша с Авдеева требует, чтобы полностью возместить ущерб Черваневым. Иначе условняка ей не видать.

Ты зашухарила всю нашу малину

Про задержание Маши сразу написали все СМИ. В том числе: «При ней нашли блокнот, оказавшийся приходно-расходной книгой, в которой учитывалось, кому отнесли, сколько и за что. Там были интересные фамилии, и это могло стать для руководства последней каплей», - писал «Коммерсант». Маша все отрицала: «Это полная чушь и ложь. Объявлена какая-то охота на ведьм. Я Богомолова (председатель облсуда - прим. автора) видела только по телевизору. Думаю, оперативники хорошо знают, что меня с ним ничего не связывает». С Богомоловым не связывает, но у Маши, напомним, был в областном суде родной дядя - один из старейших судей региона. Дядя Маши и отец Андрея отправляли правосудие в одной коллегии, которая судит в облсуде по первой инстанции особо тяжкие дела. О наличии дяди знали не все, но те, кому нужно по долгу службы, наверняка знали. В общем, в деле Маши по косвенным ударом оказалось сразу два судьи облсуда. С Маши начались облавы, много стало попадать адвокатов. Шесть только за год. Причем, двое задержанных адвокатов имели родственников судей областного суда. Спустя три месяца после Маши арестовали Николая Шмакова, сына судьи облсуда Ивана Шмакова, просившего за перевод под домашний арест обнальщика-ресторатора Максима Скоркина (компаньона знаменитого Ишутина) аж 4 миллиона. Была Жанна Храпина, бывшая жена сына члена президиума облсуда Юрия Храпина, которую угораздило после развода сохранить фамилию мужа. Невестка президиума просила 250 тысяч за продление домашнего ареста. И чем ближе к облсуду находились задержанные адвокаты, тем более реальные сроки они получали. Шмаков - три, Храпина - год. «Адвокаты - процессуальные заложники системы, созданной нечистыми на руку сотрудниками», - вещала позже Маша, в одном из многочисленных интервью.

Маша была в несознанке с первого дня и почти до самого окончания суда. Удивительно, но закрывать ее в СИЗО не стали. Объяснялось это просто - Авдееву так было удобнее ее контролировать. Позже Маша расскажет, что адвоката Сергея Григорьева, экс-запрокурора Воронежа, ей «выделил» сам Авдеев. Не сколько, чтобы спасать, сколько, чтобы быть в курсе всех событий. В следственном отделе по Левобережному району, который вел Машино дело, работал зять Авдеева. В общем, она оказалась зажата со всех сторон и была вынуждена держать язык за зубами. А ее грузили по максимуму. Она не зря говорила своему прокурору: «Жизнь моя висит на волоске!»

На следующий день после Машиного задержания всесильных председателя облсуда Виталия Богомолова и его зама Владимира Маслова вызвали в Верховый суд, предъявили некие оперативные документы и они дружно написали заявление об отставке. Теперь считается, что триггером к скандальной двойной отставке стали далеко небескорыстные решения об изменении меры пресечения для убийцы из ресторана «Иль Токио» (позже получит 12 лет) и адвокату-сутенеру Климову (позже получит 13 лет как организатор ОПС). Но началось все с Маши и ее «Зеленого блокнота». Потом Маша оправдывалась, что никакого блокнота не было, что был, но не зеленый, а синий, и не у нее, а у Авдеева. «Зеленый блокнот» моментально стал мемом в СМИ, а Маша и «блокнот» - синонимами.

Богомолов ушел, но созданная им система продолжала жить. Областной суд еще полтора года оставался без председателя. Судебной системой управляли теневые игроки. Как управляли, мы примерно поняли из отрывков банного разговора. Как раз на этот период пришлось следствие и суд.

 В марте 2017 года дело Маши попало в суд, а она сама она сменила адвоката Григорьева, избавившись от авдеевского протеже. Но показания в суде она дала такие, что Авдеев в них не фигурировал. На следствии она тоже своего прокурора не упоминала.

 В ФСБ Маша обратилась только в сентябре. Видимо, в самом начале месяца. Как была проведена операция «Баня», вам никто не расскажет. Из материалов дела известно, что диктофонов было два. С одним более-менее понятно. Но как пронести и спрятать диктофон в парилке. И главное, как сделать так, чтобы он работал, а не расплавился от жары?! Ведь, как мы поняли, основные разговоры были именно в парилке. В предбаннике Авдеев, панически боявшийся прослушки, включал на полную громкость телевизор. Напомним, что баня принадлежала друзьям Авдеева и находилась под круглосуточной охраной. Маша, которая всегда носила короткую стрижку, объясняет, что второй диктофон она прятала в банную шапочку. Версия кажется не слишком правдоподобной. Какая-то суперминиспецтехника типа микрофон с дистанционным управлением в волосах? Тайну эту Маша увезла с собой очень далеко.

Виноватая я! Он сам пришел.

23 октября после повторных прений и частичного признания Машей вины прокурор уменьшил запрос срока для Маши на год - теперь четыре года общего режима. И это при том, что она возместила ущерб, а ее преступление «покушение на мошенничество» носило неоконченный характер. Машу постарались загрузить по полной. И она винила в этом Авдеева. Но теперь она была ценным свидетелем.

24 октября Путин подписал указ о назначении председателя Воронежского областного суда, им стал уроженец Краснодарского края Василий Тарасов, ранее возглавлявший Саратовский областной суд. Вот в честь этого (шутка) Маша и дала во время последнего слова свои показания против Авдеева.

 По словам Григорашенко, начальник отдела по рассмотрению обращений и приему граждан прокуратуры Воронежской области Андрей Авдеев угрожал ее и требовал хранить молчание. 

Кто ж его посадит? Он же - прокурор

26 октября Маше дали срок два года, но не общего режима, а колонии-поселения. Надо понимать процессуальную разницу. Осужденного на общий режим берут под стражу в зале суда сразу после оглашения приговора. А осужденный к колонии-поселению добирается до места отбывания наказания самостоятельно и только после того, как приговор вступит в законную силу.

 Маша приговор обжаловала и у нее вышла отсрочка на восемь месяцев. Ею она воспользовалась в полной мере: раздала большое число интервью, создала сайт «Зеленый блокнот.РФ», пыталась стать общественницей-антикоррупционеркой, начала новую страницу в личной жизни, а потом исчезла. То есть сбежала прямо накакуне рассмотрения приговора в облсуде. В июне 2018 года облсуд оставил ей в силе срок в два года, но ужесточил режим отбывания наказания - с колонии-поселения на общий режим. Но Маша была уже в Батуми.

Она и из Батуми пыталась как-то повлиять на ход своего дела. Ведь с учетом вновь открывшихся обстоятельств ее дело должны были объединять в одно с Авдеевым, а для этого надо было отменить вступивший в силу приговор. За Машу хлопотала знаменитая Наталья Поклонская. Маша сумела даже подключить к своей истории представителей Совета по правам человека при Президенте РФ, которые провели в Воронеже свое выездное заседание и заняли ее сторону. Но дальше этого дело не пошло - Генеральная прокуратура отказалась обжаловать приговор в интересах Маши. И еще одна любопытная деталь: несмотря на то, что приговор Маши вступил в законную силу пять лет назад, он до сих пор не опубликован на сайте суда. Хотя никаких законных оснований его засекречивать нет. 

Началась речь прокурора: «Нельзя его больше щадить»

В отсутствие Маши дело Авдеева двигалось медленно и скучно. Еще в день, когда Маша озвучила свои обвинения в адрес прокурора, в СМИ прошел слив о возможном задержании Авдеева. Авдеев и вправду в те дни исчез и не появлялся на рабочем месте. Но факт задержания не подтвердился. Да и прокурор - это спецсубъект, до которого добраться в процессуальном смысле очень не просто. Но дело было сделано - слух о задержании усилил резонанс показаний Григорашенко. Отныне прокурор и сын судьи стал мишенью в информационном пространстве. А замять громкое дело в разы сложнее.

Правдой было то, что в этот день СУСК по Воронежской области начал проверку заявления Григорашенко о «возможном незаконном получении денег одним из руководителей отдела прокуратуры области» и даже выпустил по этому поводу пресс-релиз. Прокуратура начала свою служебную проверку.

В конце января 2018 года Авдеев был уволен из прокуратуры. Узнали об этом во время традиционной годовой пресс-конференции облпрокурора: «Авдеев уволен из прокуратуры. Решение это мое. Позвольте его не комментировать. Это персональные данные. Придет время, вы сами все узнаете. Следственный комитет расскажет», - намек был, как говорится, весьма прозрачен. Но у Авдеева был не отгулян длительный отпуск, который позволял ему не только получить отсрочку от следственных действий, но и полную двадцатилетнюю выслугу лет. В начале мая он вышел на пенсию, а 28 мая молодому прокурорскому отставнику было предъявлено обвинение в покушении на особо крупное мошенничество. То есть в первоначальном обвинении должна была фигурировать сумма от миллиона и выше.

 Покушение на мошенничество, даже особо крупное, - это не более две трети от десяти лет, и это еще не так страшно как взятка. Тем более, что прокурорский письмоводитель-решала не имел прямой возможности влиять на судьбу наркодилера, за что брал деньги. Но когда, после полутора лет, расследование, которое вел областной СУСК, было завершено, окончательное обвинение звучало так: крупная взятка - 500 тысяч рублей, оконченный состав преступления, максимальный срок до 12 лет.

Дело передали из-за конфликта интересов в Правобережный суд Липецка, куда оно поступило в феврале 2020 года. Вину ни на стадии следствия, ни в суде Авдеев-младший не признал. Сначала болел адвокат Авдеева, потом был ковид и не заседали, потом недолго - всего месяц - болела судья. Потом дело пошло веселее. Но когда все ближе стал приговор, молодой, еще вчера полный сил прокурор ТЯЖЕЛО заболел, чем неизвестно, но официально болел больше полутора лет - с мая 2021 года по ноябрь 2022. Дело откладывалось. За это время вышел в отставку его знаменитый отец.
29 декабря судья Наталья Русинова огласила приговор - семь лет строго режима. Андрей Авдеев был взят под стражу в зале суда. Обжалование ни к чему не привело - в июне Липецкий облсуд оставил приговор в силе.

Шубу без пуговиц убрали в шкаф.

Вместо эпилога

Черванев попал в руки судье, который знаменит тем, что особо строго судит торговцев наркотиками, и еще в 2017 году получил восемь с половиной лет строгого режима. Скоро может выйти по УДО.

Маша получила статус беженца, «выкупила» у бывшего мужа 16-летнего сына (пришлось продать «Инфинити») и спустя год ребенок поступил в Тбилисский университет на юрфак, родила еще раз, развелась со вторым (воронежским) мужем, муж пытался выкрасть младенца, чтобы вывезти в Россию, через пару дней младенца Маше вернули. После начала СВО, неизвестно на кого оставив детей, внезапно оказалась в Киеве. Здесь ее следы теряются. По слухам, снова вернулсь в Грузию.

Сергей Григорьев, адвокат «от Авдеева», попался на мошенничестве - не вернул деньги (330 тысяч) клиентке, которые получил в страховой компании за ее погибшую в ДТП дочь. Но в итоге сумел отскочить - Ленинский (ну вы поняли) райсуд признал незаконным возбуждение уголовного дела. После этого случая Григорьев решил больше не испытывать судьбу и ушел из адвокатов.

Прокурор Я-х, который фигурировал в банных разговорах как возможный получатель денег от Авдеева, был уволен из органов прокуратуры только в 2021 году. Стал адвокатом. В октябре 2022 года был мобилизован на СВО, недавно приезжал на побывку. С медалями.

А еще был загадочный рассказ председателя облсуда Василия Тарасова на встрече с журналистами, которая произошла еще в 2018 году, когда Маша только ждала апелляции и развивала бурную правозащитную деятельность. Василий Николаевич сообщил, отвечая на вопрос про «Зеленый блокнот»: «Мы реагируем на информацию в СМИ. В частности, в одном из недавно вышедших текстов Марии Григорашенко, перечислялось 29 уголовных дел, по которым были якобы приняты незаконные решения. Мы мгновенно проанализировали ситуацию. 18 из указанных дел не подвергались обжалованию, то есть стороны согласились с приговором и говорить незаконно или нет - невозможно. В трех случаях приговоры были отменены и решения были изменены на противоположные. Несколько дел находятся в стадии обжалования и предвосхищать решения по этим делам я не вправе. Так что, конкретно в этом тексте на 90% указано субъективное мнение, причем не соответствующее действительности. Я готов подтвердить это документально, поскольку у меня на столе лежит папка решений по каждому из них, и там практически ничего не подтверждается».

А загадочным выступление можно считать потому, что публично Маша нигде и никогда ни про какие 29 дел не говорила. С ней тут же связались журналисты с просьбой прокомментировать. Маша привычно ушла в несознанку: «100% не мое».

Значит ли это что, «Зеленый блокнот» существовал в реальности, что он не был вымыслом? Даже если в нем «практически ничего не подтвердилось».

Эх, Мурка, Маруся Климова, прости любимого!

Александр Пирогов