Генеральный директор ООО «Росводоканал-Воронеж» Олег Николаенко: «Значит, я не зря в этот город приехал»

Всю эту длинную беседу, в которой иногда будут проскакивать сугубо профессиональные термины, можно свести к одной фразе: «Если в кране нет воды». Но вода - есть, и это здорово.

- Хотите - верьте, хотите - нет. Сел писать вопросы для интервью, и тут из крана, сифоня и булькая, потекла ржавая вода. В общем, мистика какая-то. Набрал колл-центр «РВК-Воронеж», вежливая девушка ответила: «Ведутся работы, ждите». Много ли аварийных ситуаций возникает за месяц, например? В какое время года случается больше аварий? И если можно, дайте оценку по износу водной инфраструктуры Воронежа.

- Давайте начнем с того, сколько вообще происходит аварийных ситуаций. В среднем у нас в месяц происходит от тридцати до семидесяти аварий. Летом их количество может быть больше из-за повышенной нагрузки на сети. Однако важно отличать аварийные ситуации от плановых отключений воды для проведения ремонтных работ или модернизации системы. Многие люди, когда открывают кран и не получают воду, сразу же связываются с водоканалом. Но мало кто понимает, насколько сложно обеспечить ресурсоснабжающее предприятие в миллионном городе. Мы имеем штат сотрудников, насчитывающий две тысячи двести человек, и тысячу километров водопроводной сети. Представьте, какой колоссальный труд требуется, чтобы каждый житель миллионного города проснулся и у него была вода.

Наши сети сильно изношены, и мы постепенно их заменяем. В недавно построенных микрорайонах все сети новые. Когда мы начали работать в 2011 году, износ труб составлял 85%. Сейчас мы снизили этот показатель до 70%. Среди всех ресурсоснабжающих организаций в Воронеже мы являемся самыми старыми. В следующем году нашему водоканалу исполнится 150 лет. И до сих пор мы сталкиваемся с участками с деревянными коллекторами. Можете представить, сколько лет они прослужили.

Воронежский водоканал за 150 лет пережил всякое. Но именно в девяностые и нулевые годы наша отрасль по всей стране просела. Очень много проектов, которые были грамотно спроектированы еще в СССР, не были завершены и доведены до ума, в девяностые все было свернуто. Отрасль была недофинансирована не только по Воронежу, а по всей стране. И только в 2012 году, когда «Росводоканал» стал концессионером, началась история развития, новый этап инвестиционных программ. До этого времени в Воронеже вода была по расписанию.  Это уже мало кто вспоминает. И все же несколько цифр для сравнения: до того, как мы применили в городе гидромоделирование, вода подавалась в районе 400-450 кубов в сутки и только в определенные часы. И этого объёма не хватало на город – были огромные потери.  Сейчас мы подаем 330-350 кубов в сутки без ограничений, без расписания во все районы города.

Что касается воды с нарушением цвета, после аварийных работ. Когда мы меняем часть водопровода, прежде чем подать воду обратно в сеть, мы ее дезинфицируем, промываем, потом через специальные мокрые колодцы сливаем и уже при достижении нормальных показателей по результатам анализов подаем потребителям. Но, когда трубы стоят некоторе время без воды, пустые, происходит процесс окисления железа.   При включении воды под напором этот ржавый налет просто смывается.

Но мы всегда оповещаем потребителей, что после отключения возможно изменение цвета воды, но никак не качества.

- Олег Николаевич, вы довольно часто даете интервью, но никогда и нигде не отвечали на личные вопросы. Давайте немного восполним пробел и пробежимся по вашей, довольно необычной для наших мест биографии. Вы же и нефтяником были, и мэром. Как вы попали в этот водный мир? 

- Можно сказать это был большой круг, и я оказался снова среди коллег. Начинал я свою карьеру нефтяником в «ТНК-ВР». Родился в 1969 году в городе Орск Оренбургской области в семье рабочих. И мать, и отец у меня были ветеранами труда Орского механического завода. Это оборонное предприятие, но знаменито было на весь Советский Союз выпускавшимися по конверсии холодильниками «Орск». Там же закончил техникум, ушел в армию, закончил институт, женился, трое детей. В 2004 году попал нефтяную компанию «ТНК-BP». Были переезды, связанные с работой, в Оренбург и Челябинск.  Потом вновь Орск - меня пригласили работать в администрацию муниципалитета на пост первого зама главы.. В 2016 году стал исполняющим обязанности мэра, на этом посту пробыл всего полгода: понял, что по менталитету я больше коммерсант, производственник, а не чиновник. Поэтому, когда поступило предложение возглавить воронежский водоканал – я согласился. И так получилось, что встретил здесь бывших коллег еще по первому месту работы. Да и сам производственный процесс оказался понятным. Хотя, конечно, есть свои нюансы, есть государственное регулирование. Надо сказать, что трудовой коллектив здесь мне достался очень сильный и именно из местных, воронежских специалистов. Здесь есть карьерные лифты, есть трудовые династии. И благодаря людям удалось справиться и с рядом сложных ситуаций, которые касались тарифов, техническим проблем. Я себя считаю больше антикризисным менеджером. С помощью коллег и моего определенного опыта мы за шесть лет сделали многое.

- «РВК-Воронеж» является концессионером водного хозяйства Воронежа уже одиннадцать лет. Вы стоите во главе предприятия шесть лет. Скажите, что за этот большой период стало главным достижением «РВК-Воронеж» и что стало главным достижением для Вас лично? И что было самым трудным?

- Я не буду делить достижения на свои и «РВК». Ничего не буду вешать себе на грудь без коллектива. Начну с самого сложного: я попал в компанию в период завершения первой инвестиционной программы. Однако, по объективным причинам, многие проекты, реализация которых должна была идти в течении несхожих лет, были сдвинуты во времени: долгое проектирование, долгое финансирование и т.д.  За короткий срок нам нужно было освоить более миллиарда рублей! Пришлось мобилизоваться не только самому, но и всей команде, ускорять все процессы.  Однако, благодаря нашим усилиям, мы достигли поставленных целей и успешно выполнили основные этапы, заложенные в инвестиционной программе.

Что мы сделали тогда? Первое - довели до нормального уровня по качеству воды нескольких водоподъемных станций. Мы построили колонны так называемым методом деманганации (удаление ионов марганца - прим. автора), когда разгоняется вода в больших колоннах и путем естественного орошения выпадают цинк, магний и т.д. Этот процесс довели до ума.

Самым большим вызовом было то, что на правом берегу, в поселке Тенистый, жителей мучали запахи от иловых карт правобережных очистных сооружений. Это не значит, что они в то время стали хуже пахнуть или что их стало больше, просто город приблизился в сторону очистных сооружений. И была задача во что бы то ни стало построить цех механического обезвоживания. И вывести иловые карты из обращения: там ил высушивался естественным образом, а запах распространялся по всему микрорайону. Мы в 2018 году за рекордные сроки, всего за год, построили и запустили этот цех. И это было самой большой победой. Был полностью устранен запах на этой территории. И это было самое трудное.

Вот еще наше общее достижение. В 2018 году, изучив всю структуру водоснабжения и водоотведения Воронежа, я сказал своим коллегам: «Если мы сумеем построить ВПС-21, которую не могли построить уже пятнадцать лет, если мы заберем ЛОС и закольцуем все очистные сооружения в единую сеть, значит, я не зря в этот город приехал». Мне отвечали: «Да ну, этого никогда не будет». Прошло пять лет. Проект ВПС-21 сегодня успешно воплощается в жизнь. Это очень сложное гидротехническое сооружение, для Воронежа уникальное. Очень много было сложностей с согласованиями. Ведь ничего подобного даже в советские времена не строилось. Спасибо губернатору Александру Гусеву, потому что это он деньги нашел. Далее - левобережные очистные сооружения. Весь город страдал от этих запахов. Кто только на этом не зарабатывал себе политические очки, да и  журналистские тоже. После того, как ЛОС забрали в муниципальную собственность, мы их эксплуатировали год. Сейчас они у нас в концессии и уже воплощается инвестиционная программа, которая будет сделана с большим запасом прочности. Кстати, реализацию второго этапа нашей инвестиционной программы тоже большое достижение. Сегодня мы сумели достичь комплексности и целостности городского водоснабжения.

- В фактически смежной отрасли - электроэнергетике - можно наблюдать все процессы, в том числе аварийные отключения, он-лайн из центра управления. А в водном хозяйстве такое возможно? Вот вы знаете ли, сейчас в городе везде достаточный напор воды или нет?

- У нас в инвестпрограмме был заложен и уже воплотился на 80% проект нового ситуационного центра, который отображает практически всю картинку по городу. Все наши сети и объекты отображается на больших мониторах. Мы видим  все проблемные точки, отслеживаем давление, и в режиме онлайн понимаем, если где-то что-то не в порядке. Мы понимаем каждую станцию подкачки с ее уровнем резервуаров и их давления. Мы понимаем каждую канализационно-насосную станцию, в каком она состоянии. Причем за это время была проведена огромная работа по автоматизации и большая часть станций сегодня работают без оператора. Люди ездят только на плановое обслуживание, либо если там на диспетчерском пульте что-то красным загорелось. Полностью автоматизировали систему работ бригад по водоснабжению и водоотведению. В каждой из бригад есть планшет, наши мастера имеют возможность моментально обмениваться  данными. При этом, и я не скрываю, у нас устаревший колл-центр, в который люди часто не могут дозвониться. Сегодня мы работаем над роботизацией, когда уже робот с искусственным интеллектом сможет принять звонок, проанализировать его и либо ответить из своей библиотеки, либо перенаправить живому оператору. Смотрим на Сбербанк, учимся. К сожалению, в стране ни у кого в водоканалах такого нет, приходится создавать все самим. Но мы готовы и будем первыми.

Мы ввели очень грамотное, это по оценкам наших абонентов, онлайн-приложение «РВК-Услуги», оцифровали самые востребованные услуги: сейчас горожанам не обязательно каждый раз звонить или приходить в водоканал, чтобы передать, например, показания. Все можно сделать из дома дистанционно. У энергетиков это уже есть давно, а в водоканалах только начинает внедряться. И мы, «РВК-Воронеж», идем почти что везде пионерами.

По планам у нас на следующий год - новый колл-центр, где будут роботы, и новая телефония. Здесь я хочу извиниться перед нашими абонентами, которые сейчас испытывают неудобства. Я сам тестирую звонки. И мы сейчас над этим серьезно работаем. Мы этим увлечены, постоянно изучаем все новое. У нас есть уже пилотная зона, где мы полностью поставили онлайн-счётчики на группу домов, свели их на подъемно-насосные станции (ПНС). Все это собирается в единый центр, производится единовременное снятие показаний. Красные точки - это если вдруг пошло увеличение потребления. Это значит, что нужно ехать без звонка и искать там проблему. Проект получился крутым и полезным. Мы похвастались, предложили его управляющим компаниям (у нас просто в тарифе нет, чтобы такие вещи внедрять), чтобы и нам, и вам не ходить по счетчикам, а они говорят: «Нет, нам это не надо».

- Я, если позволите, задам в одном вопросе сразу несколько. Всем известна особенность водоснабжения Воронежа - у нас водный горизонт пролегает значительно глубже, чем во многих городах. А пару лет назад вы прославились громким заявлением, что вода на левом берегу закончится через десять лет. Но этой зимой случилось, что проблемы с водой, как говорят, из-за изменения уровня подземных вод, были в Северном районе. Был аврал с бурением новых скважин, как я понимаю, в не самое подходящее время года - в самом начале весны. Как идет бурение новых и модернизация старых скважин? И какова гарантия, что ситуация, которая была прошлой зимой не повторится? 

- О чем я говорил ранее: ВПС-21 жизненно необходима левому берегу и то заявление было сделано, потому что был риск того, что ВПС-21 может не воплотиться.

- Припугнули, в общем?

- Немножко. Зато сегодня проблема по левому берегу в принципе решается. Что касается непредвиденной ситуации, которая была зимой, когда у нас пошло небольшое отклонение по правому берегу. Тут наложилось несколько факторов. Изначально мы готовились бурить новые скважины весной, в мае, после завершения отопительного сезона. Здесь нужно оговориться и пояснить, что мы одни из немногих городов России, у которых подача воды идет на 100% из подземных источников и скважин. У остальных это комбинированные  источники–  часть открытых, часть - скважины, или только из открытые источников, например, Оренбург, который всю воду берет из Урала.

Так вот, возвращаясь к нашей системе подачи ресурса. У нас глубокое залегание воды. Мы делали переоценку запасов подземных вод (до нас это делалось еще во времена Советского Союза), и подтвердили, что залежи водоносного слоя готовы еще долго снабжать Воронеж. Но есть амплитуда колебания условно-статистических уровней воды, то есть внутри скважины она от одного метра до метра двадцати сантиметров колеблется. Но этой зимой это колебание прошло ниже, чем обычные статистические данные. В связи с этим пришлось и скважины переоборудовать, и насосы ниже опускать, а также начать бурение прямо зимой – в феврале. До июня мы пробурили уже одиннадцать новых скважин. Запас прочности повысили в разы. Сейчас подрядчик вышел еще на плюс десять скважин, которые будут пробурены до холодов. Сложность в том, что у нас залегание воды и уровень грунтов позволяет заходить только высокопрофессиональным подрядчикам. Приходится учитывать, что у нас песок и обводненный грунт, а он создает большие сложности. Работать приходится ударно-канатным способом, потому что под другим не пройдешь.

Для понимания: скважина бурится диаметром тысячу миллиметров, а глубина до восьмидесяти метров. Это обсадная труба, это потом засыпка, потом вторая труба, фильтр. Сложная технологическая история. На каждую скважину нужен свой проект. И выбрать ту точку, которая у нас имеет координаты на карте переоценки запасов. Поэтому мы повышаем запас прочности в разы и надеемся, что этого больше не повторится.

- Какой из районов города по изношенности сетей самый проблемный?

- И по изношенности, и по авариям, и по гидравлике в Коминтерновском районе цифры немного выше, чем в других районах. До прихода «РВК» технические условия водоканала не всегда правильно выполнялись застройщиками. Когда строились микрорайоны, не выполняли тех рекомендаций, которые водоканал выдавал по гидравлике и насосным станциям и так далее. Многие управляющие компании перестали эксплуатировать насосное оборудование. Сейчас вроде это восстанавливается. Здесь нужна точечная работа, которая когда-то потеряла свою системность, и мы сейчас пожинаем плоды.

- Самым крупным инфраструктурным проектом является строительство водоподъемной станции ВПС-21 в Новоусманском районе. Плюс реконструкция ВПС-9. Это уже за счет облбюджета. Еще год назад сообщалось, что уже определились подрядчики по первому и второму этапу строительства. В какой стадии находятся работы на этих объектах?

- ВПС-21 будет возведено за Бабяково, на землях бывшего совхоза «Масловский». Там еще при СССР было разведано месторождение и начинали проектировать тогда же. Существующая ВПС-9 будет находиться в технологической цепочке с ВПС-21, вода с ВПС-21 будет поступать на ВПС-9. Сейчас «девятка» будет реконструироваться и здесь будет очистка воды, доведение до стандартов и уже от ВПС-9 по существующим сетям она пойдет в город. Вся вода с ВПС-21 транзитом уйдет в ВПС-9. Она будет иметь технический характер. Строительство ВПС-21 с учетом торгов стоит 1,2 млрд рублей, реконструкция ВПС-9 – 800 млн рублей. Это будет мощная реконструкция девятки и мощный приток воды для левого берега.

Работы по ВПС-21 ведутся почти год. Все здания и сооружения уже возведены и сейчас там происходит отладка. Часть скважин уже пробурено, всего где-то на 50% и сам водовод проложен на 80%. Есть сложные участки, с ними пока ковыряются. Если брать в среднем готовность - 60 %. Общий срок сдачи ВПС-21 – 1 сентября следующего года. По ВПС-9 сейчас проходит конкурс. На электронной площадке размещена закупочная документация. Но сложность в том, что подрядчик, который зайдет на действующий объект водоподъемной станции, должен иметь гриф «совершенно секретно». А таких подрядчиков не очень много.

- Несмотря на повсеместное введение счетчиков на воду, многие - и домовладельцы, и промпредприятия - пытаются как-то химичить с оплатой воды. Наверняка у Вас есть интересные истории с незаконным пользованием водными ресурсами. Не поделитесь?

- Большая разница между тем, что было и тем, что стало. Предприятия и собственники знают нашу педантичность в этом вопросе, и штат инспекторов каждый день выходит на эту работу. Большей части махрового воровства, которое мы выявляли раньше, теперь нет. Но до сих пор у нас появляются интересные кейсы. Сейчас мы обнаружили, что новый, не будем уточнять название, магазин, подключился минуя счетчики, в трубу. Теперь будет суд.  Очень большой кластер частного сектора, который, мы прекрасно понимаем, не доплачивает нам. Мы снабжаем людей самым доступным ресурсом, который легко незаконно подключить. Электрику - это надо еще суметь, в газовую трубу врезаться никто не рискнет. А вода… Сегодняшние технологии и инструменты позволяют беспрепятственно подключиться к трубе под давлением. Раскопал, сделал врезку и закопал – и когда мы это вообще найдем, и найдем ли. Поэтому закон в части карающих мер на нашей стороне. Мы имеем право сделать начисления за три года только по сечению трубы, но бывает очень сложно найти такое незаконное потребление. 

Работы много, осложняется еще и тем, что большие предприятия сейчас раздробились на какие-то мелкие участки. И на таких участках у нас тоже большие потери и мы с этим боремся. И довольно успешно: сейчас крупные незаконные врезки мы находим гораздо реже, чем было еще несколько лет назад.  Плюс еще и технические потери. Например, слишком долго может идти утечка, в песок вода уходить и не выходить на поверхность. У нас есть такие приборы учета, которые по звуку помогают нам определить,  корректно или нет работает труба . Если там есть утечка, аппаратура ее слышит и дает сигнал, что звук некорректный. Это можно сделать на расстояние до 50 метров. Есть специальная служба, которая ищет утечки. У них есть целый набор специальных приборов. Это очень эффективно на стальных водопроводах, особенно крупных диаметров. Полиэтиленовая труба уже труднее слушается. Но к сожалению, все эти приборы, в основном, были западного производства. Надеюсь, что в скором времени что-то появится свое на этом рынке. Еще раз скажу, что потери газа минимальны, по электрике – расчеты понятны, теплоснабжение видно – в зимнее время парит. Вода же может уходить незаметно.

- Про новейшую историю с Левобережных очистных сооружений можно целую книгу написать. Если кратко, как принималось решение о передаче ЛОС в концессию? Ведь сначала, как я понимаю, был вариант прямой продажи от старых владельцев в «РВК», но потом решили имущество выкупить в муниципальную собственность и сдать в концессию? Почему была выбрана именно эта схема?

- Было ООО «ЛОС», которое эксплуатировало объект. У предприятия были большие проблемы с законом в части природопользования, потому что не было ни одного разрешения на пользование этим водным объектом. При отсутствии разрешительной документации, все штрафы, которые начисляет Роспотребнадзор, умножается на коэффициент 100%. Такая мера необходима для того, чтобы люди брали на себя ответственность. Им выставили штраф 700 млн. Это не говорит о том, что на эти деньги нанесен ущерб. Ущерб, возможно, был нанесен на 7 млн. Почему они не оформляли документацию? Это пускай на их совести будет. Все, что касается разговоров в прессе об этих штрафах – это взаимоотношения этой организации с контрольными и надзорными органами. Нас и городские власти это не касается. Что касается конструкции передачи очистных сооружений от собственника. Чтобы эффективно встроить ЛОС в общую систему городского водоснабжения, объект должен быть в собственности у города и потом передан в концессию. А нам уже осуществлять эксплуатацию и модернизацию сооружений. Все необратимые улучшения, которые сегодня сделает РВК, они станут собственностью городского имущества. Мне кажется, это правильная конструкция.

- В каком состоянии вы нашли техническое состояние ЛОС?

- Состояние было ниже среднего. Деньги собственник вкладывал, но, по мнению технологов и эксплуатантов очистных сооружений, они были хаотичными и не системными. В апреле прошлого года мы забрали их в эксплуатацию. Мы и раньше помогали ЛОС, поэтому знали их болячки. И сразу начали их лечить. В первую очередь, мы наладили работу иловых карт – дренажная система, вывод дурнопахнущего осадка. Также сделали капитальный ремонт блока доочистки, наладили воздухообдувное оборудование и кучу других мелких ремонтов - раздевалки, крыша. За последний год у нас не было ни одного случая, когда бы был залповый выброс запаха. Сейчас мы жару пережили. Новая карта уже не источает такого ужасного запаха. По своей производственной программе с учетом наших знаний мы много всего сделали.

- Как идет реконструкция ЛОС?

- Сейчас у нас прошли торги, к работе приступили два подрядчика. Мы разделили технологическую часть (ремонт технологических линий, который будет вестись поэтапно до 2025 года) и строительство цеха механического обезвоживания (контракт около 800 млн руб). В первую очередь, идет монтаж технологических линий. В прошлом году мы закончили ремонт. Сейчас все полностью вычищается и ставится новое оборудование. Первую – вводим, нагружаем, далее переходим на вторую, потом на третью и так далее. Цех механического обезвоживания параллельно строится. Его должны построить до декабря 2024 года.

- Как складываются взаимоотношения с областными и городскими властями в плане темы повышения тарифов. Это же всегда болезненно для всех сторон. И когда ждать очередного повышения?

- Повышения ждать 1 июля 2024 года. Мы живем уже не первый год в такой парадигме: по всей стране управления федеральной антимонопольной службы устанавливают предельно допустимый рост. Это, как правило, 5-6%. Каким-то областям дают 7%, но, если там совсем плохо, они это докажут. Но в среднем по больнице – это 5%. Это предельно допустимый рост, и никто из властей - ни губернатор, ни глава города - не может позволить себе перешагнуть эту планку. Можно долго спорить о том, много это или мало, но на уровне федерального правительства решается вопрос о допустимости, взвешивается доступность этого тарифа по социальному признаку, и это установлено законодательно. Поэтому мы можем только внутри этих 5% комбинировать: что-то на водоснабжение, что-то на водоотведение. Что у нас больнее, где больше недофинансировано. Но мы находимся в коридоре, из которого мы не можем выйти.

- Ваша деятельность строго регулируемая. При этом вы обязаны выполнять инвестиционную программу в рамках концессионного соглашения. Как, на ваш взгляд, должно в идеале складываться соотношение субсидий и платы населения, заложенной в тариф, чтобы водное хозяйство не только функционировало бесперебойно, но и модернизировалось?

- Большие инфраструктурные объекты такие, как: ВПС-21, реконструкция ВПС-9, строительство новых КНС и ряд других, если их переложить на плечи тарифа, то это будет непосильная нагрузка для людей. Поэтому здесь привлекаются дешевые инфраструктурные кредиты, привлекаются по разным программам деньги от государства. Последние год-два стало значительно больше таких хороших программ. У меня нет ответа о процентном соотношении, сколько должно быть субсидий, а сколько должно закладываться в тариф. Оно совершенно разное для разных регионов и городов. В среднем рост тарифов должен в этом отношении быть на уровне 5-7%. Если же мы будем говорить о наших хотелках, то они не будут в тариф вмещаться. Тем не менее, в программах 2023 года у нас вместе с ЛОС запланировано 2,7 млрд. Это, не считая производственной программы на 300 млн. Мы вкладываем сегодня из разных источников бюджета, в том числе, и из тарифа, в инфраструктуру города 3 млрд рублей. С учетом изменений в геополитике это серьезный для нас вызов. Но мы уже научились с этим работать.

- Воронеж - город фонтанов.  Как распределяются обязанности между «РВК-Воронеж» и мэрией по устройству и содержанию фонтанов? Как оплачивается работа фонтанов? 

- Устройство и решение о том, где быть фонтанам – не компетенция РВК. Это история главного архитектора и мэрии. Это часть благоустройства города. Концепцией занимается муниципалитет. Из всего многообразия фонтанов у нас на балансе находятся два исторических фонтана в Кольцовском сквере и у памятника Победы. Мы их обслуживаем на безвозмездной основе.

- Заключительный вопрос - тест на честность. Вы сами пьете воронежскую воду из-под крана? Только честно. Или не стоит?

- Честно отвечу, воду из-под крана я могу пить. Вопрос – вкусная она или нет? Пить ее можно. Не буду говорить, нужно или не нужно. Вода очень сильно отличается от того, где ее добывают, от района и даже дома.  Если человек заехал в новую пятнадцатиэтажку, а остальные там только ремонт делают, у него будет одного качества вода. Когда заселится весь дом, в нем будет полный оборот воды и не будет застойных зон, это будет совершенно другая вода. устанавливать или нет дополнительные фильтры в квартире – каждый решает сам. Мы, как профессионалы, смотрим на это скептически. Они изменяют структуру воды, но не физико-химические свойства.