Огород пошёл на взлёт. Приаэродромную землю тепличного комбината хотят продать за миллиарды

25 октября председатель сельхозкооператива «Воронежский тепличный комбинат» Алексей Шмойлов собрал членов кооператива поговорить о делах. «Дела наши очень плохие, перспектив никаких», - сказал председатель и сообщил, что необходимо искать «инвестора». Никакой конкретики в разговоре не прозвучало («предприятие ищет варианты в тяжелых условиях работы»), да и собрание было вроде бы неформальное, но информацию моментально слили на сторону – местному общественнику, тот в свой бложик. Еще и «подкрутил»: мол, сам Шмойлов – человек пожилой, дети за границей живут, хочется им помочь. СМИ подняли шум, но никакой информации – ни официальной, ни кулуарной – до сих пор не нашли. Между тем, речь идет о возможной продаже самого большого свободного участка земли в Воронеже, 73 гектара, и сделке в несколько миллиардов рублей. Причем, сделке не совсем легальной. Кривой, как это принято называть.

Эта возможная сделка – уравнение со множеством неизвестных. Неизвестно, кто покупает. Неизвестно за сколько. Но неизвестно и кто продает. Неизвестен и предмет сделки. И, тем более, неизвестны сроки.

Начнем с суммы. Средняя цена земли в черте Воронежа – миллион за сотку. 73 гектара – это 7300 соток – это 7,3 миллиарда рублей. Это максимум. В реальности участки по соседству с тепличным комбинатом продаются по цене от 350 до 550 тысяч рублей за сотку. То есть по самой минимальной цене – это около двух с половиной миллиардов. Большой куш.

Воронежский строительный комплекс – один из самых мощных в стране, но даже у воронежских строителей свободных двух-трех миллиардов нет ни у кого. Тем более, рынок жилья в этом году сильно просел. Теоретически выкупить землю вместе с ненужными теплицами за живые деньги смог бы некий консорциум крупнейших строителей. Так было в прошлом году с яблоневыми садами (54 га). Официально на торгах бился ДСК (Лукин), а осваивать территорию по взаимной договоренности будут вместе с «Выбором» (Цыбань). Если предположить, что Шмойлов свой разговор о закрытии теплиц затеял не на пустом месте, то у него должен быть потенциальный покупатель.

Сенатор Лукин и депутат облдумы Цыбань, вместе или по раздельности, - это самый очевидный вариант, который приходит на ум. Тем более, площадка не самая простая. Нужны новые коммуникации – не только трубы, но и новая дорога. Лучше две. Но этого может добиться только политический тяжеловес. И Лукин, и Цыбань относятся именно к этой категории. Это люди, которые в пределах области могут решить любой вопрос. Но застройка жильем территории непосредственно прилегающей (полтора километра всего) к крупнейшему, только что реконструированному и стратегически важному военному аэродрому – это вопрос, который будет если не решаться, то согласовываться на самом верху.

Фото - "Вести Воронеж"

Сегодня земля под теплицами согласно генеральному плану города имеет установленную зону 503 «Производственная зона сельхозпредприятий», а согласно правилам землепользования и застройки это «Зона производственных объектов сельскохозяйственного назначения. Индекс СХО». Чтобы внести изменения в генплан и ПЗЗ, нужны мощные лоббистские ресурсы в мэрии и городской думе одновременно. Именно поэтому мы смело вычеркиваем из списка претендентов двух экс-депутатов областной думы Хамина и Шмыгалева. Закредитованный Хамин и так имеет один из крупнейших земельных банков, а денежный Шмыгалев, хоть и прикупил пару мандатов в городской думе, явно озабочен не развитием своего бизнеса в России, а выходом в кэш и перебазированием в иные юрисдикции. Хотя именно у супер-приватизатора Шмыгалева, у единственного из возможных кандидатов, накоплен опыт по «честному отъему» имущества предприятий у работяг и их наследников. А сделка по продаже тепличного комбината сродни приватизационным комбинациям девяностых, на которых Анатолий Петрович и поднялся.

Среди потенциальных покупателей можно также рассматривать недавнего победителя торгов по «Полтиннику» - «Аксиому» экс-депутата Госдумы Сергея Журавлева, за которым маячит тень спикера городской думы Ходырева, или Эдуарда Краснова, приближенного к экс-банкиру-эскулапу Александру Соловьеву. Нельзя не упомянуть и «Развитие» Сергея Гончарова, друга силовиков. С той оговоркой, что Гончаров, как обычно, предпочтет платить не деньгами, а договариваться за будущие квадратные метры. Только вот устроит ли это продавцов? Теоретически может зайти и иногородний застройщик, например, ведущий экспансионистскую политику в Черноземье Александр Рогачев, «Орелстрой», внук бывшего орловского губернатора Егора Строева. Если Рогачев и зайдет, то лишь для того, чтобы забрать актив и положить его на полку. У клана Рогачевых-Строевых свободные миллиарды как раз есть. Но все это гадание вилами на воде.

Операция «Кооперация»

А кто будет продавать? Кто владелец? Всего в тепличном комбинате трубится больше тысячи человек, но далеко не все из них члены кооперативы. Согласно данным, приведенным газетой «Коммерсант», по состоянию на 31 декабря 2018 года в кооперативе «Воронежский тепличный комбинат» числилось 43 члена с общей стоимостью паев 6,07 млн, то есть около 140 тысяч рублей на один пай. И еще восемь ассоциированных членов с общей стоимостью паев 874 тысячи. Ассоциированными членами могут быть и юрлица, но их доля по закону не должна превышать 20% паев. Разница между простым членом кооператива и ассоциированным в том, что первые обязаны принимать трудовое участие в работе кооператива, вторые – нет. Итого у ассоциированных и простых членов на руках имеется паев почти на 6,9 млн рублей, а активов потенциально на 2,5 млрд. Не считая металлолома, на который неизбежно пойдут каркасы теплиц в случае прекращения работы кооператива. Соотношение паевого «рубля» и рубля после продажи активов может составить 362/1. То есть если ваш пай стоит 140 тысяч, то вы на него должны выручить, как минимум, 50 миллионов рублей. Но есть сильное сомнение, что господин Шмойлов и те, кто вместе с ним хочет провернуть передачу кооператива в строительные руки, собираются платить его членам по 50 млн. Вполне возможно, что сведения о числе членов кооператива безнадежно устарели. Ведь если руководство заранее готовилось к миллиардной сделке, логично знаменатель дроби сократить до минимума.

Конечно, есть много «но», снижающих сумму потенциальной сделки. И первое «но» - это цена вопроса по переводу земли из сельхозпредприятия в категорию многоэтажного строительства. Но мы так привыкли ко всевластию строительного лобби, что воспринимаем возможность решения вопроса об изменении категории пользования как само собой разумеющееся. Нужен ли в этой, очень специфичной локации очередной человейник вообще-то должна решать власть. Городская – мэрия совместно с депутатами. Ну, плюс общественные слушания, хоть их строители и научились профанировать. Просто так взять и поменять в назначении земли «орел» на «решку» с ходу довольно сложно. Тем более, генплан утвержден. Ну а если играть в долгую? Например, завести новое юрлицо, не кооператив, которое будет на бумаге заниматься теми же теплицами и немного погодя продать его строительному «инвестору». А как будет «инвестор» комбинировать с землей, это уже его проблемы. Но есть еще одно «но». И называется оно «Балтимор».

Сады и самолеты

Немножко углубимся в историю юго-западной окраины Воронежа. Военный аэродром с грунтовыми взлетными полосами был здесь впервые размещен в 1953 году, по другим данным – в 1956 году. Тогда это еще не окраина города, а территория Хохольского района. Место это было для летчиков привычное, еще в 1930 году здесь тренировались первые советские десантники. В те годы, город заканчивался мехзаводом. Дальше, от «Самолета», шли нескончаемые территории военных складов, которые окончательно убрали лишь в девяностых. В шестидесятые начали раздавать землю под дачи с другой стороны от аэродрома, вдоль старой дороги на Острогожск. Так появились «ближние» и «дальние» сады, которые, несмотря на близость к городу, так и не стали привлекательным местом для загородной жизни. Аэродром постепенно увеличивался в размерах и число вылетов росло. Самолеты увеличивались в массе и в мощи. В 2013 году было произведена масштабная реконструкция взлетных полос, число базирующихся самолетов возросло до двухсот. В 1987 году на территории аэродрома был пойман с поличным английский студент-стажер, а по совместительству шпион Дэниел Стоббарт. Выслеживал и задерживал шпиона контрразведчик Кулаков, будущий губернатор Воронежской области. А в ноябре 2020 года на аэродроме срочник Макаров, которого впоследствии признали невменяемым, зарубил топором офицера, а затем расстрелял трех сослуживцев.

Для экологии и отдыха аэродром не лучшее соседство. Зато в семидесятые для жителей новых домов Советского района была забава с балкона рассматривать взлетные огни и посадку боевых машин. В восьмидесятые еще дальше за аэродромом почти построили атомную станцию теплоснабжения, про которую неспроста любили повторять, что она выдержит прямое попадание самолета. Но перед развалом СССР на городском референдуме станцию обнулили. 5 июня 1990 года решением горсовета, строительство станции было остановлено, а затем и законсервировано. Чернобыльский страх перевесил все экономические доводы. Но одновременно со строительством станции тогда начали строить жилье для будущих атомщиков. Так недалеко от места впадения реки Воронеж в Дон в 1986 году возникло Шилово, сначала поселок городского типа, а теперь не самый благополучный, хоть и современный микрорайон. Но мы немного проскочили вперед и по времени и по расстоянию.

Парниковый эффект

Советская власть заботилась о витаминах на столе строителей коммунизма. Совхоз «Советский» был построен в 1973 году за восемь месяцев на приаэродромном пустыре. Ни воды, ни  электричества, ни дорог поблизости не было. Сначала было всего 6 га теплиц, в которых выращивали только огурцы. Уже в первые годы существования совхоза площадь теплиц увеличилась до 15 га, появились томаты и перец. Тогда же началось жилищное строительство для работников комбината. Так возник поселок Тенистый, который особенно сильно застраивался в девяностые-нулевые годы. Сейчас в этом микрорайоне (2 км от «Балтимора») проживает 18 тысяч человек. А как только жители Тенистого освоились, стали жаловаться на шум от самолетов и подписывать петиции, чтобы аэродром от них отселили. Слушать их слушали, но ответили просто: «Головой надо было думать, прежде чем покупать». После реконструкции стало ясно, что аэродром здесь навечно. К счастью жителей Тенистого, современные типы самолетов гораздо менее шумные, чем те, что летали еще двадцать лет назад. Но даже самые бесшумные самолеты имеют свойство попадать в катастрофы и падать не по плану. И тогда ближайшие к аэродрому здания становятся потенциальной мишенью. И если уж случится, лучше падать на огурцы, чем на людей.

Сейчас под стеклом 30 га теплиц, из них 4 га – современного типа. Есть досвечивание, есть собственная биолаборатория по выращиванию энтоморфагов (хищных насекомых, поедателей других насекомых), есть цех консервации, есть фирменный магазин, который из-за сравнительной дешевизны пользуется популярностью. Всего в ассортименте тепличного комбината 25 видов продукции. Не только овощи, но и грибы, и цветы, и консервная продукция. Причем, есть такие уникальные и узнаваемые специалитеты, как консервированная закуска «картошка с грибами».

Как только Шмойлов полуофициально объявил о грядущей то ли продаже, то ли закрытии, в СМИ стало появляться много информации о неконкурентноспособности продукции «Воронежского тепличного комбината». Дескать, урожайность на современных тепличных комплексах выше, себестоимость ниже, а газ все время дорожает. В торговые сети для местного производителя ходу нет, до Москвы свою продукцию воронежцы довезти не в состоянии, а в родном городе покупательная способность ниже. «Пять лет нет стабильной прибыли». Очевидно, что все эти вбросы-набросы делаются теми, кто заинтересован в сделке по продаже земли. С одной стороны, все верно – сам комбинат технологически устарел, профильному инвестору вряд ли будет интересен. Маркетинг в упадочном состоянии, сбыт (за пределами региона) качественной и недорогой продукции не отлажен. Выращивают то, что растет, а не то, что требует рынок. Условия труда тяжелейшие, зарплата очень низкая. С другой, бизнес-процессы формировались годами, рынок сбыта - миллионный город. Есть мощный региональный партнер в лице местной сети «Грядка», который забирает чуть ли не весь производимый объем огурцов и грибов, со сбытом цветов нет проблем. На «Авито» распространена услуга по доставке на дом продукции тепличного комбината. Ведь за пятьдесят лет воронежцы привыкли к тому, что здесь выращивают экологически чистый продукт. Годовой оборот сельхозкооператива – почти семьсот миллионов рублей. И совершенно ненужно отбивать никаких кредитов. Все давно и много раз окупилось.

Если заглянуть в экспресс-финанализ базы данных kartoteka.ru, то легко убедиться, что СХПК «Воронежский тепличный комбинат» вполне финансово-устойчивое предприятие. Во-первых, мы узнаем, что Шмойлов бессменно возглавляет комбинат как минимум с 1998 года, то есть с момента первичной регистрации данного юрлица. Во-вторых, согласно последнему аудиторскому заключению от 31 декабря 2021 года, подписанному ревизором-консультантом союза сельскохозяйственных кооперативов Н.В.Назаровой, «обстоятельства, которые могут повлечь банкротство кооператива, отсутствуют».

Финансы за 2021 год. Баланс – 503 млн (+0,9%), выручка – 643 млн (+9,8%), чистая прибыль – 1,5 млн (+105%). Предприятие относится к категории умеренного риска. Прошлый год стал первым за шесть лет, когда выручка начала расти. До этого, начиная с 2016 года, с максимального размера выручки в 783 млн, этот показатель постепенно уменьшался. Неудивительно, конкуренция на рынке овощей защищенного грунта постоянно растет. Конкурировать приходится не только с местными тепличными овощами, но и с завозными грунтовыми, в первую очередь, с турецкими. Иными словами, несмотря на тяжелые условия труда и усложнившиеся условия для ведения бизнеса, тепличный комбинат мог бы работать и работать. Выкидывать просто по прихоти на улицу тысячу человек, которые тут проработали за копейки всю жизнь, это, знаете ли, просто неприлично. Не говоря уж о наличии в уголовном кодексе статьи «Преднамеренное банкротство». Экономических предпосылок, кроме желания продать землю, просто нет. А желание набить карман нетрудовыми доходами, видимо, есть.

Текст: Александр Пирогов